И вот когда тебя разрывает на мелкие кусочки, ты разлетаешься в тишине космоса... и только одна мысль - о том, как это красиво в тебе. Как это красиво - любить его. Обожать. Каждую морщинку у глаз, длинные пальцы, загорелые ноги, крепкую шею, эти, о боже, огромные глаза... я художник- мне можно. Или когда в осеннем вакууме ты идешь и ищешь себя где-нибудь, хотя бы отражением в луже. Машешь туда куда-то, где плещется небо в разводах бензина, туда, ему. Всё и всегда ему теперь. В лужу, как в портал, на изнаночную сторону, где он тебя слышит и видит, и машет тебе в ответ. А вот ты, в костре стоя, чувствуешь, как невыносимый жар плавит твое сердце, да-да, вот эти все термины сусальные про тебя теперь: сердце-слёзы-ларец- скрипка-лирика-венец-тернии... многоточия туда же. Как и все песни, вплоть до самых дурацких: а он тебя целует, говорит, что любит и ночами обнимает, к сердцу прижимает, а я... и вправду мучаюсь от боли со своей, матьего, любовью. Когда кажется, что готов реально отдать 10 лет жизни за одну ночь. Ну, если бы вот кто-то попросил и обещал устроить. Ай-ай-ай, девочка так не должна... Ты не девочка- ты менестрель. Ахахаха! Или гусар. Нет, Дон Кихот. Ах, да, ты художник. Когда хочешь всё, что с ним связано. Буквы его имени набить как тату через целое небо, они же просто самые красивые буквы алфавита, при чем тут...? Когда хочешь съесть его, как мороженое, хочешь разорвать когтями его грудную клетку и заглянуть в этот зияющий мрак. Когда хочешь надеть его всего целиком на себя, как перчатку, продеть в его руки свои, стать им и полюбить себя хотя бы на день. Или соблазнить его жену, которую ты, конечно, тоже хочешь, потому что ее хочет он, или хотел когда-то, и наверняка к ней прикасался, и потому она несет в себе его часть. Значит является для тебя сакральной ценностью, которую ты можешь утопить в своих объятьях, и залюбить своим солярисом так, что она забудет о нем навсегда, и уйдет от него к тебе! И вот это будет поворот! Красиво же?! Я художник- мне можно. А потом проснуться однажды утром и вспомнить о нем только вечером. А потом через день. А потом только по делу. А потом с ужасом. А потом увидеть его шею сзади. И захотеть нежно притронуться к ней губами. Но, совсем иначе. Через стекло будто. Ведь такое не кончается полностью. Оно остается где-то там, на оборотной стороне, на изнанке. Просто вдруг здесь всё становится слишком геометричным. И эти провода над городом. И эти горизонты. И музыка все больше инструментальная. И хочется тишины. И кажется, ты не здесь. Или, наоборот, очень здесь. Слишком здесь теперь. Вместе со всеми. С ними, кто не ведает, что это. И даже с ним. И понимаешь его на этот раз. Вот, как это оказывается, чувствовать не как я. Боже, как это дико выглядит, если трезво. Все эти стихи. Рифмы. Очень похоже на пошлость. Очень. И не объяснить уже. Что это было со мной. Я художник. Мне можно?