Россия оказалась в ловушке своей же стратегии. Увязнув в СВО, Кремль не только переоценил свои силы, но и недооценил готовность Турции и других региональных игроков воспользоваться ситуацией. Анкара, умело играя на противоречиях и ослаблении Москвы, сумела существенно укрепить свое влияние в Закавказье и Центральной Азии, превращая Россию из игрока в зрителя на собственных южных границах. Украина, как ни парадоксально, сыграла двойную роль. С одной стороны, она стала катализатором дипломатических и экономических проблем России, а с другой — доказала свою значимость для Кремля. Ведь без Киева, как центра славянского мира, российский проект теряет свою историческую идентичность. Турция, используя слабость России, выстраивает новую архитектуру в регионе. В Закавказье мы наблюдаем, как Ереван и Баку уходят от влияния Москвы, каждая сторона по-своему. Армения сближается с Ираном и Западом, устраняя пророссийские элементы. Азербайджан, в свою очередь, развивает проекты с Европой, что обостряет конфликт с Кремлем. Добавьте сюда усиление Турции в Абхазии и Южной Осетии — и картина становится ещё мрачнее. Центральная Азия также отходит от российского влияния. Казахстан развивает альтернативные маршруты для экспорта нефти, а культурная и гуманитарная экспансия Турции в Узбекистане и Киргизии подрывает позиции Москвы. Россия, столкнувшись с угрозой утраты своего влияния, пытается усилить присутствие, но делает это слишком медленно и неубедительно. Энергетическая политика России также вызывает вопросы. Газовый рынок Европы потерян, а его место занимают Норвегия, США и, потенциально, Катар с Турцией. Российские власти слишком поздно поняли, что санкции и альтернативные проекты превращают её в донора чужого успеха.