​Кремниевая долина правеет, часть 25 Компьютеры сильно повлияли на развитие нашей цивилизации, а ИИ обещает изменить ее до неузнаваемости. Один из отцов компьютерной революции, Билл Гейтс, говорит, что ИИ — это «самый значительный технологический прогресс» в его жизни. Один из главных двигателей ИИ-революции, Сэм Альтман, утверждает, что она станет «самой большой, лучшей и самой важной» технологической революцией в истории. ИИ-революция коснется всех сфер нашей жизни: от развлечений и экономики до медицины и войны. Мы находимся на ранних ее этапах: все понимают, что ИИ изменит мир, но никто не знает, как именно это произойдет. Кто-то считает, что ИИ-революция случится молниеносно, а кто-то — что все будет происходить постепенно. Одни говорят, что ИИ спасет мир, а другие — что он уничтожит все живое. Кто-то думает, что ИИ станет богом, а кто-то — что сделает богами людей. Самые горячие дебаты разворачиваются вокруг экзистенциальных рисков ИИ. Во всеблагость ИИ верят либо ученные-оптимисты, занимающиеся его разработкой, либо бизнесмены, собирающие на эти разработки деньги. Лагерь тех, кто видит в ИИ смертельную угрозу, делится на две части: одни считают, что угроза исходит из самого ИИ (в основном это ученые-пессимисты), а другие уверены, что главная угроза — это люди, вооруженные им (так чаще всего говорят политики). Марк Андриссен — один из самых влиятельных людей в сфере ИИ. Он жалуется, что в один день политики говорят ему, что США должны оставаться «доминирующей технологичной сверхдержавой» и выиграть ИИ-гонку у Китая, Ирана, РФ и т.д. А уже через день они же забывают про внешнюю политику и КНР, вспоминают про внутреннюю политику и называют ИИ «странной и страшной» технологией, которую нужно регулировать и тормозить. Андриссен — друг и соратник Питера Тилля и Илона Маска. Он тоже поддерживает Трампа на выборах-2024 и вдохновляет правый поворот Кремниевой долины. Один из его главных аргументов в пользу Трампа — обещание трампистов не мешать развитию ИИ и снять ограничения в этой сфере. Демократы же, особенно их левое крыло, ответственны за уже существующие ограничения в сфере ИИ и собираются только усилить их в ближайшем будущем. С точки зрения техноэлит, консервативные политики сконцентрированы на прогрессе ИИ, в то время как прогрессивные — на его сдерживании. И те и другие занимают такие позиции из соображений безопасности, но для консерваторов важнее безопасность через призму гонки против Китая, а для прогрессивов — безопасность и права пользователей. Правые техноэлиты и консерваторы хотят решать проблемы с безопасностью пользователей по мере их поступления, а прогрессивные политики и инженеры считают, что об этом нужно думать заранее, даже если мы пока не понимаем, что нас ждет дальше. Европейский регламент об ИИ — самое прогрессивное законодательство в этой сфере, на которое ориентируются и американские демократы. Оно же — повод для насмешек и злорадства правой части Кремниевой долины: там убеждены, что европейцы добровольно уничтожили свою ИИ-индустрию, приняв законы, которые защищают права и безопасность пользователей, но мешают ИИ-компаниям развиваться. Питер Тилль считает, что для реального ограничения развития ИИ понадобилось бы «глобальное управление вычислениями», контроллирующее все компьютеры мира — а это под силу только деспотичному мировому правительству. Тилль говорит: «Если приставить пистолет к моей голове и спросить, что опаснее: ИИ, который задисраптит общество и станет опасным оружием или мировое правительство, которое не позволит построить такой ИИ, — я отвечу: “Так как все волнуются о первом варианте, волноваться нужно о втором”».