вокруг опустошенности ножи застревали в моей гортани. это воспринималось отстраненным. все, о чем я писал, не выходило за давно выстроенные в голове пределы. сдерживались порывы полного отчаяния. всяческое изменение сказанного, излишнее додумывание и готовность к худшему, что может произойти. подтверждения все еще необоснованы. легкими безбожно вырываются.
привяжитесь к любимому делу, кружке с кофе и музыке в наушниках, а не к людям, подверженным безумству тогда, когда вы меньше всего будете этого ожидать.
недоверие стало частью моей жизни. я был поглащен тревогой, сомнениями и постоянным угнетением. мне не нравилось и я понимал, что стоит сделать, чтобы это прекратилось, но сил перестало хватать. кошмары продолжали снится и травить меня, как отравление газом, и перед глазами мутнело. я убеждал себя, что все в порядке. я смотрел в пустоту и не ощущал опоры под ногами. стоило как можно скорее вернуться в прежнее состояние. возможно он захочет отвернуться, ему надоест с этим возиться из-за того, что это стало скорее тяжестью, чем приятным местом, куда хочется возвращаться будучи уставшим.
«никто не просит тебя смотреть в одиночку» но я смотрел один. о кромешной тьме своих размышлений. я понимал, что выглядел странным. понимал, что не поймут.
Я мало кому открываюсь в полную силу, предпочитая оставлять за собой завесу тайны. Это не страх быть непонятым, а, скорее, желание сохранить что-то ценное, личное, которое принадлежит только мне. В нашем мире, где так много поверхностных контактов, мне кажется важным защищать свою внутреннюю сущность, не выдавая её на каждом шагу. Я нахожу утешение в тишине, где мысли могут свободно бродить, не встречая осуждения.
Но временами возникает тоска по искренности. Желание поделиться своим миром, своей радостью и болью с кем-то, кто сможет понять и поддержать. Вот тогда и появляется парадокс: чем больше я затормаживаю свою открытость, тем больше чувствую необходимость в ней. И, возможно, однажды я смогу сделать этот шаг навстречу другому человеку, чтобы, наконец, выйти из собственной раковины.
сожаление, вымотанность и продолжить выполнять задание повторялись сбивающим шумом. следовало наплевать на все, что будет и идти дальше, чтобы сходиться присутствием в окружении сотни проблем, становившихся ничтожными, изредка влияющими. связанные долгим принятием.
начал смотреть триллеры, дошел до сериала игры в кальмара. мне понравилось его смотреть, я предполагал чем закончится. немного подождать и должен выйти второй сезон.
становится все труднее и труднее заставить себя смотреть и принимать решение. знаю, что будет, если этого не произойдет и остальное тоже. я могу заставить себя смотреть, но мышление закрывается. возвращаюсь после того, что я мог предотвратить и все изменяется.
иногда ночью я оставляю свет включенным в своем домике и иду по ровным полям. когда я оглядываюсь вдаль, дом похож на лодку на море. это действительно единственный раз, когда я чувствую себя в безопасности.
мне лучше, когда все идет по плану, изменения происходят медленно. мне лучше, когда вокруг бескрайний холод. мне лучше, если я пью остывший чай, оставленный утром на столе. мне лучше, когда я в тихом месте японии и остается таким привычным.
сейчас бы сидеть над работами ночью, не отвечать на тупые вопросы, включая похожие мелодии на повторе, когда идет снег и холод пробирает до костей. но увы, сейчас я могу находить силы собираться на учебу и вставать с постели, прерываясь на сон и теорию.
изменения предоставлены терзаниями, пройденное кажется потерянным, даже не имеющего выхода, почти не видно того, оставляя последние силы после дел на разговоры и имея вероятные шансы оступиться в убеждениях принимать решение повторно.
обсуждение проблем, что я обеспокоен, все идет не так. я встревожен, система нарушилась, стабильность не значится на координатах и слишком далеко, чтобы прикоснуться, будь это менее сменяющимся. до тех пор, пока все не станет прежним, ошибки замечены и пространство становится ужасным, не рассчитывая на перемирие.
