Как работает инфернальное воображаемое Иеронима Босха? Что в преисподних, которые он писал, делают громадные ножи и музыкальные инструменты? Как ад оказывается вывернутой версией рая, а кролик, мирно сидящий у ног Евы, оборачивается охотником за душами грешников? Почему босхианская преисподняя настолько милитаризована (демоны объединяются в отряды, а их тела порой напоминают боевые машины)? И что ее устройство говорит о нидерландской повседневности, а также политике XV века? Попробуем разобраться.
В средневековых рукописях изображения как правило помещены в рамки. Персонажи и сцены очерчены простыми линиями или заключены в замысловатые конструкции из цветных и золотых полос, с геометрическим или растительным орнаментом.
В теории рамка отделяет изображение от не-изображения: полей или пространства с текстом. Однако на практике границы нужны для того, чтобы их пересекать.
Предметы, по разным причинам не желающие умещаться в кадре (шпили колоколен, вершины гор, кроны деревьев, копья воинов, ангелы и Бог в небесах...), регулярно пересекают рамки. Персонажи, не замечая их, входят или вбегают в миниатюру, либо, наоборот, ее покидают: душа умершего воспаряет в небо, демоны низвергаются в ад, проигравшая армия спасается бегством...
Движение между обрамленным пространством миниатюры и полями часто говорит о том, что персонаж устремляется отсюда туда, изнутри наружу или наоборот. Внутри миниатюры - мир земной, на полях - адский (внизу) или небесный (наверху). В миниатюре - Египет, на полях - пустыня, исход и странствие израильского народа по пустыне. В миниатюре - пространство Ноева ковчега, на полях - воды потопа, бушующие вокруг.
Порой та же задача решается иначе. Не предмет или тело пересекают рамку, а рамка изгибается так, чтобы объять выступающие вершины, головы или хвосты. Границам нужно быть гибкими.
А тут, в неаполитанской Библии последней трети XIII в., все еще интереснее. По сути никаких рамок нет, а персонажи и сцены помещены на красно-синий фон с золотыми "гвоздиками", который повторяет их форму. Не обитатели миниатюры адаптируются к фону и границам, а фон подстраивается под них.
В этом фрагменте пророк Иезекииль созерцает в видении славу Божью и четырех крылатых существ (тетраморф). Каждое из них имело подобие четырех лиц: человека, тельца, орла и льва. В христианские времена это видение станет основой для привычной символики евангелистов: Матфей - человек или ангел, Лука - телец, Марк - лев, Иоанн - орел.
Здесь рамка и фон сами напоминают видение, цветное сияние вокруг визионера и небесного многозверья, которое ему было явлено.
Привет! 21-го декабря в 14.00 я снова поведу экскурсию в Музей Средневековья Клюни. Посмотрим разное, но сосредоточимся на том, как складывалась судьба Нотр-Дама, что происходило с его скульптурой во время Революции и что сумели найти во время реставрационных работ после пожара 2019 г. Как статуи были раскрашены, как их "хоронили" и как сегодня химики и палеонтологи помогают читать обломки?
Если хотите присоединиться, пишите. Осталось 2 места.
В XIII в. поля многих рукописей заполняются новыми жителями: тут и сценки из повседневности (крестьянин пашет поле, сеньор охотится в лесу), и персонажи или сцены-перевертыши (заяц преследует охотника, рыцарь пасует перед улиткой); и звери, одетые и действующие как люди (обезьяна-епископ освещает церковь), и разнообразные гибриды, сложенные из человеческих, звериных, птичьих, рыбьих, насекомых или растительных "элементов".
Как правило, маргиналии — т.е. жители полей (фр. marges, англ. margins) — окружают текст или основное изображение (миниатюру или инициал), но живут собственной жизнью и не обращают на центр никакого внимания. Историки бьются над тем, чтобы выяснить, почему тот или иной гибрид или сцена-перевертыш изображены на конкретном листе, и как правило это не удается.
Однако не все так безнадежно. В некоторых случаях развеселые / престранные обитатели полей все же поддаются "дешифровке". И оказывается, что они комментируют или пародируют нечто, написанное и изображенное в центре.
Вот хороший пример. Псалтирь, созданная в северо-восточной Франции в 1270–1280-х гг. для некой знатной дамы. Лист, открывающий текст 52-го псалма: «Сказал безумец (insipeins) в сердце своем: “нет Бога”. Развратились они и совершили гнусные преступления; нет делающего добро…». В инициале «D» (Dixit — «сказал») изображен звероголовый человек с крыльями, растущими на голове (это был привычный атрибут демонов и язычников) и огромной дубиной в руке. Он угрожает Христу, который оглядывается на него и идет в противоположную сторону.
На нижнем поле, под строками «Все уклонились, сделались равно непотребными; нет делающего добро, нет ни одного», изображен человек с такой же дубиной. Он ниже пояса обнажен. На его голове — высокий шутовской колпак с бубенцами. Он скалится во весь рот и двумя руками растягивает его края (это частый жест насмешки и глумления).
В инициале, как тогда было заведено, изображен insipiens — безумец, отвергающий Бога, бросающий ему вызов. В эту эпоху он часто представал как сумасшедший в лохмотьях, с бритой головой и дубиной, либо как шут, профессиональный безумец, — в колпаке, разноцветной одежде и с жезлом-маротом.
Здесь в инициале изображен дикарь, который гонит Христа, а на полях возникает шут — один из нечестивцев, который агрессивно скалится в сторону читателя. Маргинал с окраин листа иллюстрирует текст псалма и продолжает разговор, начатый выше — в инициале.
И еще один кадр из той же поездки в Ладакх (один из самых милитаризованных регионов мира, расположенный на стыке Индии, Китая и Пакистана - трех конкурирующих держав с немалыми территориальными претензиями друг к другу).
Был сегодня на семинаре, где тибетолог Жан-Батист Жорж-Пико рассказывал о различных дарах, которые по обету приносят в Тибете к статуям грозных видом, но милостивых душой божеств-защитников.
Часто на них вешают предметы (четки, браслеты, кольца...), которые долго соприкасались с человеком, а потому идеально подходят для того, чтобы его представлять перед богами и впитывать для него их "энергию".
А еще вокруг статуй раскладывают деньги. Обычно мелкие купюры (чтобы у человека хватило средств вручить их каждой из статуй). А потому в некоторых монастырях можно предварительно сделать нужный размен, если с собой нет мелочи.
Сверху фото, которое я когда-то сделал в Ладакхе (на северо-востоке Индии). Там деньги разные: сама Индия, Бутан, Эмираты... В Тибете, который сейчас принадлежит Китаю, на купюрах-юанях, конечно, изображен Мао - устроитель Культурной революции и гонитель всего тибетского.
Кто-то из информантов рассказывал Жоржу-Пико, что такие деньги приходится приносить (других-то нет), но купюры часто кладут к статуе так, чтобы Мао был развернут вниз головой.
Сам он перевернутых Кормчих не видел, но похожая логика работает много где. Деньги есть деньги, ценность и дар, но враждебный знак требуется очистить или обезвредить - прежде, чем принести своим сверхъестественным покровителям. От репрессивной власти не уйти, но ее символы в руках у людей оказываются уязвимы, а значит, через них с ней можно поквитаться - хотя бы незаметно и ничего не меняя по сути.
В 8-й главе Апокалипсиса говорится о том, что Агнец "снял седьмую печать" с Книги, которую держал Сидящий на престоле (Бог). После этого "сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса".
Но как изобразить небесную тишину?
В одном из испанских Беатусов, т.е. рукописей Откровения с комментариями монаха Беата из Лиебаны (VIII в.), четыре ангела закрывают уста руками. Мол, тссс, ша, тишина в небе!
Иоахим Флорский не считал себя ниспровергателем. Он был почтительным сыном Рима и пророком-советником пап и королей. Однако в следующих поколениях его эсхатологические теории превратились в «бомбу замедленного действия».
Разделив фигуру Антихриста на множество гонителей и двух главных Антихристов, которые придут в конце эпохи Сына и эпохи Святого духа, указав, что нынешняя Церковь несовершенна и должна переродиться под эгидой «духовных мужей», он утвердил мысль о том, что Сын погибели придет не извне, со стороны иудеев, а изнутри самой Церкви и даже может стать папой.
В XIII-XIV вв. эти идеи превратились в инструмент критики всей церковной иерархии, слишком привязанной к богатствам и земному величию, возмутительно далекой от идеала монашеского совершенства.
Около 1250 г. итальянский францисканец Герардо Борго Сан-Доннино написал в Париже «Введение в вечное Евангелие». Продолжая линию Иоахима, он предсказал, что нынешняя Церковь будет разрушена в 1260 г., а на ее место придет новая Церковь, в которой главную роль будут играть его собратья по ордену. А священным писанием станут сочинения Иоахима, названные им «Вечным Евангелием» (текст Герардо был осужден как еретический в 1255 г., а его автор отправлен в застенки до конца дней).
Другие францисканцы отстаивали идею, что Христос и апостолы были абсолютно бедны, ничем не владели, а значит, бедной должна быть и Церковь. Это не могло не привести их к конфликту с папами, которые вовсе не стремились отказываться от материальных сокровищ и мирского могущества. На сторонников бедности обрушились преследования, о которых Умберто Эко напоминает в «Имени розы». И тогда самые радикальные из последователей св. Франциска объявили своих гонителей-пап антихристами, а римскую курию – Вавилоном.
А оттуда было не так далеко до еще более радикальной идеи о том, что институт папства как таковой – это коллективный Антихрист, псевдо-Церковь, ведущая души в ад. Под этим лозунгом в XVI в. протестанты порвут с Римом, и по карте Европы пройдет церковный раскол.
На исходе XII в. было сформулировано новое эсхатологическое учение, в котором фигура Антихриста разделилась на множество персонажей. Его автором стал другой аббат – Иоахим Флорский (ум. в 1202 г.), калабрийский отшельник, мистик, бывший цистерцианский монах, а потом основатель собственного ордена.
Иоахим считал, что Антихрист – это не один враг Христа, а череда фигур, которые восстают против Церкви из века в век. Некоторые из них остались в прошлом, другие действуют в настоящем, а третьи еще впереди.
Полнее всего эта доктрина представлена с помощью «инфографики» в иллюстрированном трактате Liber figurarum, который на рубеже XII-XIII вв. написал сам Иоахим или кто-то из его последователей.
На одном из листов мы видим изображение красного дракона с 7 головами. Он взят из 12-й главы Апокалипсиса, где рассказывается о том, как дьявол своим хвостом увлечет с неба треть звезд и попытается пожрать младенца (т.е. Христа), которого родит Жена, облаченная в Солнце (Дева Мария).
В интерпретации Иоахима 7 голов дракона указывают на 7 главных гонений, через которые прошла или еще пройдет Церковь, и на 7 тиранов-антихристов. Часть из них уже в прошлом: 1) Ирод (который действовал против Церкви заодно с иудеями); 2) Нерон (язычники); 3) Констанций II (еретики-ариане); 4) Мухаммед (мусульмане); 5) некий Месемот (сыны Вавилона).
Другой Антихрист действует в настоящем – это 6) египетский султан Саладин, который в 1187 г. отнял у крестоносцев Иерусалим.
Наконец, в близком будущем появится 7) «великий» или «главный» Антихрист. Он будет не иудеем из колена Данова, как учил Адсон, а христианином – лже-священником, лже-пророком и лже-монархом. Иначе говоря, он разложит изнутри две главные формы власти – папство и империю.
Но на этом эсхатологический сценарий Иоахима не заканчивается. После того, как этот Антихрист будет повержен, настанет эпоха Святого духа и новой, духовной Церкви, «тысячелетнее» (т.е. долгое, не обязательно именно в 1000 лет) царство праведников. Но сколько она продлится, точно не ясно.
А потом явится следующий, уже «последний Антихрист». Иоахим называл его Гог. И на схеме его олицетворяет хвост красного дракона. Затем наступит Второе пришествие и свершится Страшный суд. Человеческая история завершится.
