Об очередной годовщине первого штурма Грозного в новогоднюю ночь на 1 января 1995 года в этот раз говорят и вспоминают больше обычного, что неудивительно на фоне сгущающихся туч на украинском направлении. Но нынешний резонанс больше примечателен повесткой, задаваемой в соцсетях из Чечни, с такими оценками тех событий, которые власть бы точно не простила ни одному другому региону, но здесь не вмешивается и закрывает глаза, потому что в канун переговоров с НАТО только и не хватало своих сепаратистских проблем. Конечно, чеченская война – саднящая рана как для той, так и для другой стороны, сколько бы лет ни прошло и кем бы ни стали участники тех событий. Между тем, блогеры из своенравной республики пинают хотя бы первую чеченскую кампанию, а не вторую, где главковерхом был уже нынешний президент. И в этом видится хоть какая-то политкорректность, которая дает основание власти для сдержанного отношения к такой «свободе слова». Происходящее имеет негласную традицию, восходящую еще к советским временам. Где-то между смертью Андропова и назначением Горбачева мне довелось одно время служить срочную в 1-ом военном городке в Грозном, главный КПП которого тогда выходил на проспект Победы. Поскольку за плечами было три курса журфака, то у командования 42-ой дивизии сложилось мнение, что механик -водитель БМП -1 может быстро освоить линотип в редакции дивизионной газеты «Гвардеец». В комендантской роте, куда было приписано типографское отделение, ходили слухи о том, что местный криминал несколько лет назад совершил набег на расположение роты с драматическими последствиями. Когда движимый профессиональным любопытством я обратился к командирам за подтверждением или опровержением таких фактов, то услышал в ответ, что местные жители – такие же советские люди, но с непростой историей наших отношений, осложненной известными депортационными событиями, а потому следует воспринимать происходящее через призму той драмы. Через некоторое время меня, прослужившего уже почти год и облазившего пол-Грозного в самоволках, отпустили в необычное увольнение по ходатайству бывшего сокурсника – чеченца Алика Мисирбиева, впоследствии – пресс- секретаря Джохара Дудаева. Обычно в длинные увольнения отпускали только по приезду родственников, да и то с обязательством отмечаться на поверках, а тут дело решалось на уровне самого замначальника политотдела дивизии подполковника Ключникова, который по настоянию чеченских партнеров и выдал мне, рядовому, «вездеход». Когда вечером вместо наряда в роте пили с Аликом водку в какой-то грозненской квартире, спросил о секретах такого его подхода к политическому и военному командованию. Алик, как всегда ранее и на студенческих наших пьянках, глубокомысленно вздохнул и, по-особенному выговаривая русские слова, почти точь-в точь повторил то, что ранее говорили офицеры в 1 -ом военном городке: мол, мы , чеченцы, - люди – особенные, с нами легче согласиться, чем отказать. И , в общем, так, как он сформулировал, выходит и сейчас. А где нынче Алик Мисирбиев, я не знаю, только известно, что в первую чеченскую он спас другого нашего однокурсника, дагестанца Алика Абдулгамидова, который в качестве тележурналиста поехал освещать жизнь и быт боевиков, да был заподозрен в работе на федеральные спецслужбы и чуть было не попал под расстрел чеченских формирований, и если бы вовремя не оказавшийся в том месте Мисирбиев его демонстративно не обнял, то кончилось бы плохо. https://t.center/kremlebezBashennik/26072