дорогие подписчики и подписчицы телеграм канала "путевые заметки неверова"! спешу сообщить, что автор сего поста испытывает острую потребность в печатной машинке. если кто-то из читающих это сообщение владеет подобным предметом и готов мне его одолжить для одного интересного проекта, милости прошу в личные сообщения (@cyaaghnik)
эти — бегали по Кавказу, те — ховались от ТЦК, я крестовый поход детей возглавлял против матери и отца против дяди и тети, зажиточных полчищ гладко выбритых буржуа принимай нас такими, как есть, Отче наш, раз раскосыми нарожал
нам б военники на развес, ну а лучше совсем за даром в призывной толпе не мычать чтоб, надушенный перегаром или в дурке, резиновый, скомканный, в бешенстве с дозы гали — лизергин не наврал, что в ту ночь фонари по-особенному мигали
раз с три короба врут паспорта — так порви, да вали в Магадан вот вам счастье — фасовано, взвешенно, клянчи, жалуйся — не продам дети видели, дети вспомнили всех дознувшихся за Него — вы не видели глаз краснеющих, вы не знаете ничего
подмосковная грязь подлёдная — вот ты кто, человек-руда всё асфальт целовал подошвами — и не вспомнили города раз забыли косые улицы — так ложи кислоту под клык раскуроченный разум, солдатик из олова, детский утренник у барыг
это всё — жестяная житуха, дружище, я познал ее, прыгнув в гущу будь уверена, тот ребёнок из золота сватал клушу будь написана, сказка-молодость, рвотою на паркете мы умрем, старина, чтобы смерть на развес покупали дети
чтобы дальше смородину ели и корчились отпрыски льда и пластмассы чтоб топились, как в олове, в Камах, Исетях, Миассах как поэты Урала издохшие, кидались в прохожих словами чугунными, верещали Верещагина нет своего для таких удальцов, распишись, получай — вот мое завещание
заработал — прокурено, вонь зеленела, там легавый в метро — обойди я достал бы тебя, как любовь достают из-под крытой груди, я достал бы тебя, мой ребёнок, с прилавка, своровав, положив ближе к сердцу в карман я достал бы тебя, и достал бы тебя, как с земли дрын-траву-дурман,
но рождённые в омуте сдохнуть, оказались, бывает вот так вот, роднее забывай-забывай, прикури-подкури, будто в том золотистом апреле дети всё забывают, дети, в целом, отходчивы — это норма, скажи только, мам, где же взрослые, что их отведут по домам?
што рабіць, калі далей яшчэ ўсё жыццё, а табою кіруе памяць? самагубства ці спроба пакінуць нашчадкам непатрэбную людскую самасць? ёсць адказ, ён схаваны ў кароткай секундзе пераходу выдаха ў танец — я каханнем адпомшчу свету, а нянавісцю дам яму шанец.
23 января в Доме Культур, что на Сухаревской, пройдут наши очередные чтения. в программе: полюбившиеся вам поэты с новым материалом + сильнейший хэдлайнер Ерог Зайцвé + открытый микрофон с денежным призом (ведущий Никита Соколов).
урка кровью мироточил — не жалеем ножевых вас поделим очередно на ведомых и живых спросим с каждого, запомни, как заточкою поддых все равны — делить не будем на старьё и молодых
что же было в том налёте, кто последний накрывал? я оставил отпечатки, чтоб филёр не горевал все допросы бесполезны, и не надо колдовства нашим методом опричным все решится на «раз-два»
убегай же, бандюганша, прямо в солнечный Ташкент распишусь на паспорт шрамом на твоей пустой башке я всего лишь буревестник, и не более того лоб расквашен об заклады — все, что будет, не ново
все, что будет — примитивно, как звезда поверх колен ведь о вас писал, паскудах, бедолага Франц Рабле лес, посоленный снегами, дом напротив тюрьмы это нечто безвозвратно формирующее «мы».
если любишь кататься, милок, то люби надрываться всласть чтоб ты не болтал под ноздрями — набьют до отказа пасть если сука не хочет — заруби на носу, то что было, тебя не касалось ты не верь, если скажут, что мы лезли к казашкам, перемазавши рожу салом
и пока вдалеке раскрывают штатив над забрызганным снегом сибирским полем мы идём к грядущему темноватому первобытно-общинным строем с гордо поднятой вверх мордашкой, улыбаясь, как конфетти запиши, чтоб запомнили, на подкорки асфальта не попавшее в объектив
пусть и дальше в кевларовых буднях, сырея и пачкаясь, сердобольно снуют голоса причитают, читая матерно — непечатно падет роса, что краснела-краснела, калинушка алая, сколько нужно ещё катюш? я пишу «не убий» языком пластмассовым ради света и спелых груш
леденелые пальцы немели, между улиц сновала вошь я построю заснеженный город для державы дырявых подошв за посуду немытую с прошлой пятницы в смертный, последний бой я бегу сикось-накось, защищаясь от злобного ветра сковородой,
но колени дрожали от стужи, боясь любопытных взоров так и плюхнувшись в желтый снег, говоря языком узоров на асфальте курчавом, будто русский рабочий на красной пресне, задыхаясь от дубачья, сатанела сучья людская плесень
счётчик крутится так и эдак, значит выпьем за это по сто так и едет с катушек писатель, царапая ручкой стол и чирикал-чирикал воробушек, всё барахтаясь в снежном иле я умру за тебя, воробей, и за крест на твоей могиле
но чего, уж простите меня, косолапым и обездоленным безразлично всё это, будто общее дело жадине? плодоносят всё также слова про дороги сто раз проторенные, и столы раскладные ломают кедровкой да медвежатиной
будет время судить, но когда горевал июль где вы были с повязкой, касторкой, марлей? мы тогда бились с жизнью на пальцах под грохот седых кастрюль и под марш маслянистых времён — умирали.
Третий участник ДЕМАРША - Игорь Котляров Хоть он и называет себя «просто рифмой тупорылой» и глупым маленьким Арлекином, этот парень явноне лыком шитый: он ходит на свидания с перепелками, достает города прямо из печки, распарывает ноги в походах на Волгу и венчается с водомерками. Его строки пропитаны магией танца корявых тел, и, судя по всему, действительно могут и обновить города, и отменить драки.
Первый участник ДЕМАРША — Дмитрий Певницкий Выползая из маслянистого ничего под шлягеры семиствольной цевницы, проведет тебя за руку через леденящую любовь и чебоксарскую горечь, а в конце, обыграв весь двор в казаки-разбойники, умрет, чтобы встретились звук и сумрак.
