🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" - Телеграм-канал Наивная Политология Авторитаризм, тоталитаризм и анархия Ув. Анатолий Несмиян обращает внимание на попытку совместить вроде бы несовместимые элементы авторитаризма и тоталитаризма в современной политической системе. Тренд зародился намного раньше как часть "борьбы башен", где одни акторы, обладающие силовым ресурсом, выступали за укрепление полицейского государства, а другие, довольствующиеся доступом к информационным ресурсам, требовали деньги на воспитание "служебных людей" как правильных россиян, совместимых с интересами правящего сословия. Однако, в настоящее время всё больше кажется, что модель является троичной, с введением анархии в качестве третьего полюса. По большому счету, и тоталитаризм, и авторитаризм имеют собственные элементы анархии в значении права сильного. Авторитаризм выливается в анархию через "перегибы на местах" силовых структур, тоталитаризм - в рамках коллективного психоза толпы, индуцированной идеологией. Однако, в современной российской политике присутствуют и некоторые элементы гибридной демократии с сохранением властью функции медиатора, устанавливающего некие "красные линии", а не в качестве "няньки". Так, в дополнение ко всем прочим многочисленным паразитарным группам, характерным для сверхцентрализованного государства, кормления добиваются полунезависимые популисты радикально правого и левого толка. Пока центр принятия решений интересуется лишь экзистенциальной геополитикой, монополию Старой площади на управление общественными настроениями нарушают все, кому не лень: силовики, депутаты, общественники. В российской политике усиливается конкуренция, но вовсе не та, о которой мечтали политологи, а конкуренция хайпожоров, стремящихся выслужиться перед начальством, которое они, судя по выбранным способам угождания, считают глубоко психически больным. Внимания популистов удостаиваются не наркомафия, монополисты и коррупционеры, а квадроберы, бездетные, коты, пчёлы и прочие категории, не способные в ответ включить административный режим "урегулирования дурака" по причине отсутствия собственного силового лобби. Типичный пример: предложение привлечь ветеранов СВО к борьбе с экстремизмом, что способствовало бы дальнейшей криминализации общества. Причина простая - "длящийся" характер правонарушений, состоящих в выложенном в интернет-контенте, позволяет привлекать лиц к ответственности за комментарии, которые на момент написания были легальны, и о которых авторы уже давно забыли, к примеру, в закрытых чатах. Таким образом формируются идеальные условия для вымогательства. С учетом новостей о рецидивах осужденных, вернувшихся с СВО, а также того, что некоторые участники спецоперации, принимая решение о заключении контракта, руководствовались не чувством государственного долга, а имущественной выгодой (к примеру, выходцы из сельского малоимущего субстрата, мигранты, деклассированные элементы), такая конструкция выставляет нереалистичные требования к кадровикам. Во-первых, кадровые отделы полицейских структур по всему миру пропускают криминальные элементы. Во-вторых, можно обратиться к громким скандалам в области патриотического воспитания, а ведь вычислить педофила намного проще, чем преступную личность. Второй элемент чистой анархии - утрата монополии государства на насилие, и здесь стоит вспомнить не только исторический случай с кувалдой, но и попытку захвата офиса Wildberries. В настоящее время члены ОПГ имеют возможность совершать преступления, а затем отправляться на СВО. Используя коррупционные механизмы, таковые могут стремиться перевестись в тыл, получить фиктивные ранения и иными способами вернуться для продолжения преступной деятельности. Интегрированные в вертикаль криминальные сообщества могут пользоваться такими "каруселями" для передела зон влияния с минимальным ущербом. Сложно сказать, какое из звеньев троичной системы наиболее опасно для государства, ведь каждое из них создаёт свои угрозы. Однако, анархия, сама по себе являясь следствием энтропии, несёт повышенную угрозу для управляемости.