🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" - Телеграм-канал Наивная Политология Об идеологии с точки зрения криминологии Представители патриотического сегмента часто жалуются на отсутствие в России государственной идеологии. Подобное "упущение", зафиксированное в 13-й статье Конституции, связано, в первую очередь, с сохранением влияния среди "охранителей" консерваторов, понимающих природу любой идеологии, опираясь на криминологический подход. Ведь главная ценность для российских политических элит, начиная с середины 1990-х - пресловутая стабильность: гарантия безопасности и предсказуемости. Однако ничто не длится вечно, и задвигаемые под половицу внутренние конфликты между клановыми группами без общественной медиации в рамках демократических процедур, начали сказываться на происходящем. Так, по мере смещения баланса вправо под воздействием архаизации сознания стареющего политического класса, имевшего далёкие от пасторальных картин соцреализма корни, в общественное сознание начали вновь просачиваться идеологические конструкты. Идеология всегда радикальна, так как переформатирует представления социума о добре и зле под нужды идеолога и строго карает инакомыслие. Более того, самые эффективные идеологии эксплуатируют низменные инстинкты социума (ксенофобия, комплекс неполноценности, зависть, жадность, мстительность), призывая к тотальному, насильственному разрушению существующего порядка: социального, правового и экономического, и построению на его руинах порядка нового, "правильного" в понимании идеолога. Формирование идеологий стало неотъемлемой частью дивного нового мира модерна, приведшей к кровавым революциям и войнам. Завершению эпохи идеологий в Европе способствовали жертвы Второй мировой войны и как результат - переход к консенсуальным, союзным образованиям, возникшим вследствие распространения левоцентристских идей. Важно отметить разницу между идеей и идеологией: идея не обязана быть радикальной. Вне зависимости от степени радикализма, любая идеология всегда является одновременно идеологией превосходства и идеологией ненависти. Фалангизм, воукизм или чучхе, любая идеология обладает такими свойствами. Обязательно превосходство группы лиц "Мы", связанных религией, этносом, классом, однако в любой идеологии существуют определенная "канавка", позволяющая включать в подобное большинство не относящуюся к ней и по сути паразитарную группу, формирующую политический класс, либо и вовсе выводя данную группу на вершину пирамиды. Ненависть не менее важна для идеологии - без нее конструкт разваливается, как разваливалась советская идеология по мере перехода к постиндустриальному обществу с мещанскими (по сути буржуазными) ценностями. И снова группа может быть объединена классом, полом, этносом, профессией, доходом. В отличие от группы "Мы", группа "Они" может быть очень компактной и весьма аморфной - как "русофобы" в условной идеологии, построенной на русофобии: никто не знает кто это такие, у каждого идеолога могут быть версии: несистемные оппозиционеры, системные либералы, олигархи, интеллигенция или, по традиции, народ Израилев, поэтому к данной группе можно отнести любого, не понравившегося идеологу, и не факт, что в интересах "заказчика". Неточность формулировок позволяет и акторам устранять соплеменников по политическому классу, нередко публично и физически, причисляя их к виктимной группе. Именно наличие государственной идеологии отличает тоталитаризм от различных форм авторитаризма, включая сверхавторитаризм, сильно отстающий по масштабам человеческих жертв: авторитарный режим строится на "синдроме выученной беспомощности", а тоталитарный - на "стокгольмском синдроме". Огромное значение в исследовании ментальности тоталитарной нации имеет теория глупости, объясняющая отсутствие эмпатии избирательным упрощением. Та "свобода", которую в сочетании с культурой упрощения и сверхцентрализацией дают тоталитарным диктатурам идеологизированные массы, являющиеся не медиатором, а массовкой политических процессов, нередко приводит к трагическому концу подобных образований.