​​​​​​За простыню сразу извините, но детство-детство, когда же ты уйдёшь. Переметнись вся энергия, потраченная на поклонение «Руке бога» Соррентино, к двум частям «Сувенира» Джоанны Хогг (те же составные), все бы живо преисполнились и начали обитать в сверхразумном будущем. Но мы-то живём в обществе, здесь хочется разделить слёзы кинокритиков/-есс, льющиеся ещё с Венеции. И невыразимо больно, что до гения и богоявления, загримированного под не первой свежести Феллини, «Рука» не доползает. И всё-таки, что они (Соррентино/Брана) тебе сделали? Ну мемуары, ну со светлой грустью, ну представь, что не твоя ЦА (булщит). Разве сам всё время не перемещаешься в свои шесть или хотя бы 15? Не жмёт? Ещё как, положа ту же ампутированную конечность на сердце. Только не придумали ничего хуже предсказуемо поюзанной, манипулятивно засасывающей универсальности с истинами и хрониками, которых хватает только на заведённый мопед и морскую лазурь. Ностальгия — диагноз, вполне реальный, просто кто-то залечивает (мета-шутками, ещё чем), а кто-то ширяется и забывает (соотношений навзрыд достаточно). Сорри, но Соррентино из вторых, и кому-то (большинству) это обязательно зайдёт. Фанат не только голубого цвета ФК «Наполи», но и таких же таблеток, выданных агентом Смитом. Видели, когда-то уважали и сопереживали, можем и проститься. Одна правдивая реплика в фильме всё же мелькает: в финале протагонист Фабьетто (кудряво слоняющийся Филиппо Скотти), говорит, что посмотрел в жизни всего три-четыре фильма (для того, чтобы стать режиссёром, этого якобы недостаточно). Соррентино по ощущениям видел столько же, ведь именно на «Амаркорде» и вечной «Дольче вита» сошёлся свет. Почему, интересно, не дать Федерико спокойно поспать, вместо ежедневного подъёма с гуглдоковскими правками? Паоло некогда, он упрямо идёт по части выпирающего подросткового любопытства, управления молчаливыми мечтами, семейных ценностей, солнечных метафор, традиционного набора фрик-массовки. Сказочник Марадона вошёл в город, как Христос без осла, навёл порядок, всем раздал по смыслу жизни, Паоло переписал. Помашет в конце тронувшемуся вагончику на счастье ребёнок-монах, скорбь останется скорбью, к ней даже не притронутся особо. Шаламэ в Италии на титрах плакал после отказа любимого, дебютант Скотти на тех же кредитах и с куда более мощной трагедией в жизни засыпает, но подозревает, что всё к лучшему (Паоло так сказал). Год мужского государства и такого же мужского автофикшна, уходи и ты. Ведь чем скорее страшный суд, тем активнее интеллектуалы будут снимать про чудесное далёко, которое жестоко, нравоучительно и свободно. И тем сильнее этот самый суд приблизят, как миллиардеры комету в «Не смотрите наверх» МакКея (тоже нетфликса). На «Лакричную пиццу» буду сквозь пальцы выглядывать, но ПТА безоговорочно единственный, кто хотя бы попытается хрустнуть коллективными позвонками, забить и не промазать. Отступать всё равно некуда — мэтры будут выть сильнее, мусолить жёстче, свистеть раза в три элегичнее. Одна просьба: ходите на терапию, мужики, в кино совсем необязательно.