#Masks_disappear_in_wonderland #персонажи Обдумывала я одну мысль.
У Маллеуса есть склонность идеализировать Эвери.
Она в его глазах красивая, нежная, невинная, как агнец, которому ещё незнакома жестокость мира.
Да, Дракония знает, что Лагранж уже взрослая, но что для фейри её жалкаие цифры?
Он в 20 сумел только-только принять человеческий облик.
А потом узнается одна интересная деталь.Его возлюбленная, которая так робко требовала вместо поцелуя в щеку более смелые действия, уже рожавшая.
Иронично, не правда ли?Оказывается, до расторжения помолвки, Эвери была невероятно близка с бывшим женихом.
Забавно. Ублюдок бросил её прямо в день помолвки, а она всё равно пошла на такое. Родившуюся дочь Лагранж отдала Альту, решив в их жизни не участвовать.
Теперь понятно почему 4 курс молодовой папаша заканчивал заочно.
В день, как узнал, Маллеус прижал её к себе сильнее, плотнее чем обычно.
Она-то думала, что он заметит наконец за роскошью волос цвета золотых нитей, каскадом спадающих на веснусчатые плечи немного длинноватый нос, тонковатые губы, чуть скошенный подбородок, не совсем правильные брови, перестанет с мягкой улыбкой принимать крики с летящей прямо в стену косметикой и разочаруется окончательно.
Эва в этом была почти уверена. Ну не будет же он думать о ней хорошо после таких новостей? Не будет любовно гладить щеки? Не будет больше неспеша целовать лопатки перед тем как застегнуть молнию у платья? Не будет поглаживать спину с небольшими крыльями перед сном?
Но Дракония жмется ближе и рьянее. От осознания, что кто-то мог забрать
его любимую неприятно заскребло внутри.
Да, волновало по-настоящему только это.
Жадность дракона границ не знает, завидует он даже весеннему ветру, что так свободно ласкает мягкие пряди и белоснежные ланиты.
Если бы мог — без раздумий запер в башне.
Но остатки самообладания всё же не позволяют.
Вот и проявляется жадность по другому: Маллеус оставляет на Эве свой запах. Осторожно, ненавязчиво, никто, кроме него, даже не почувствует лёгкий аромат крыжовника, но от этого спокойнее. Дарит он небольшие сережки, браслеты, кольца, кулоны, лишь бы только его подарки касались чужой кожи.
Даже одежду зачастую подбирает ей сам, учитывая желания возлюбленной конечно.
И все таки, до чего приятно облизывать тонкие губы, когда она почти молит о прощении, просит остаться рядом, никогда её не оставлять.
И он, разумеется, не оставит.
Наоборот, неспешно оплетает хвостом, берет небольшие ладони в свои, закрывает кожаными крыльями.
Пока белые пальцы с ломкими ногтями оплетает чёрный колючий терновник.
