🗺 Еще пару слов об ольфакторной топографии. Запах свежескошенной травы у бабушки в деревне, пыльной кулисы районного ДК, парфюма, которым ваша мама пользовалась в том самом путешествии — все эти воспоминания неминуемо связаны с конкретными местами, как запах и вкус пирожного «мадлен» с Комбре у Пруста. Поэтому неудивительно разнообразие ольфакторных проектов, связанных с групповым исследованием родных улиц и городов — часто такие проекты инициируются локальными краеведческими музеями. У нас ольфакторные карты своих городов собирают, например, жители Екатеринбурга, а в Рязани, Чердыни, и много где еще местные, даже маленькие музеи, выпускают духи и свечи, вдохновленные родными пейзажами. Во многом такая работа с наследием уже ведется на Урале. Недавно ароматы индустриального Урала украшали выставку “Работать и жить” в московском Центре “Зотов”. Их создали местные ольфакторные исследовательницы и парфюмеры Ирина Суворова и Марина Санникова в коллаборации с исследовательским проектом “Территория авангарда”. “Запахи выбраны не случайно, они призваны стать проводниками в пространство городов, заводов или отдельных жилых комплексов (как в случае с «Городком чекистов»),” – рассказала мне в интервью Вера Кантор, один из приглашенных кураторов секции “Урал-Кузбасс”. “При обсуждении команда выбрала самые маркерные для каждой локации запахи, в большинстве своем они индустриальные и технические (за исключением парфюма). Главная ассоциация с Уралом – металлургия, а образ Магнитогорска на выставке передан с помощью специально созданного парфюмером запаха выбросов.” Сенсорный антрополог Мария Пироговская и автор книги “Миазмы, симптомы, улики” пишет, что “в городском ольфакторном пейзаже могут сосуществовать запахи разных исторических слоев, вызывая у людей̆ разных возрастов различные воспоминания и ассоциации и продуцируя особые конфигурации “запахов прошлого”. Обонятельная топография представляет собой своеобразный социокультурный феномен, и радует, что и у нас она развивается потихоньку, причем, кажется, без особой оглядки на похожие зарубежные проекты. Расскажу про некоторые из них. В 2011 году во французском городе Нанте прошел мультисенсорный эксперимент “Parfums de Nantes – Sentir, voir et entendre la ville d’hier et d’aujourd’hui” (фр. — «Аромат Нанта – Чувствовать, видеть и слышать город вчера и сегодня»). В ходе мероприятия горожане присваивали себе эфемерное городское наследие. Были выставлены образцы мыла, конфет и других ароматных предметов, связанных с ремесленной и промышленной деятельностью города, которые отсылали к названиям городских улиц: de la Boucherie, des Floralies, des Poissonniers, de la Brasserie и т. д. Звуковая составляющая была реализована посредством специальных терминалов, транслирующих звуки горнов, характерных для речного судоходства на реке Луаре, воспоминания рабочих верфи, а также аутентичные звуки их работы. Кураторы проекта акцентировали внимание на том, проект вернул значение практикам и объектам,“которые еще вчера не осознавались как часть культурного наследия.” Термин smellscape (“обонятельный пейзаж”) ввел в оборот географ Дж. Дуглас Портеус в 1985 году, опираясь на близкую по духу концепцию звуковых ландшафтов, soundscapes, Р. Мюррея Шафера, разработанную за 8 лет до этого. С тех пор появилось немало теоретических работ по исторической ароматике городов, среди них нельзя не упомянуть коллективную монографию Констанс Классен, Дэвида Хоуза и Энтони Синотта “Aroma”, которая значительно расширила дисциплинарный диапазон разговора о запахах. Дело продолжили Виктория Хеншоу (ее блог) и Кейт МакЛин, введя в оборот такое понятие как “smellwalking” (англ. — “прогулки в поисках запахов”) и составив соответствующие гайды о том, как вести подобные исследования самостоятельно. Первая в качестве эксперимента составила карту исторических запахов города Донкастер, вторая — маленького индустриального городка Уиднес, расположенных на севере Великобритании. Итогом работы МакЛин стала карта “Two centuries of stink” (дословно с англ. — “Два века вони”).