“Роман без вранья” Анатолия Мариенгофа: дико, дерзко, как пуля резко о настоящих поэтах. Знаменитости окутаны туманом собственной славы, а обыватели ко всему прочему глядят на них сквозь поволоку ожиданий, предрассудков и попросту чужих мнений. А где под всем этим истинное лицо “звезды”, кто его покажет? Родственники в суждениях часто односторонни и склонны к замалчиванию нежелательного, собственно творчество часто цензурированно и трактовки его неоднозначны, да и сама “звезда” может любить розыгрыши и мистификации. Остаётся друг. Близкий друг. Бывший близкий друг. Тут, конечно, можно поспорить об истинности, подозревая бывшего друга в корысти, желании погреться в лучах посмертной славы (б-р-р, мерзко), но давайте-ка допустим иное: 1) друг был настоящим и 2) на момент написания мемуаров был в здравом уме. Такой человек напишет без вранья. Полагаю, Анатолий Мариенгоф оказался именно таким человеком. Смею также предположить, что грубоватое название для воспоминаний о Есенине явилось реакцией на мемуары, байки и анекдоты от неисчислимых якобы друзей-собутыльников и всякой литературной шушеры, зашевелившейся в этом направлении ещё при жизни поэта. Живая легенда могла постоять за себя - или подыграть - по обстоятельствам. Мариенгоф же по сути вступился за друга после его гибели, бросая вызов и литсообществу, и лицемерным или недалёким любителям поэзии. Ну, прямо Рыцарь, Смерть и литтусовка. Сразу надо сказать, Сергей Есенин в “Романе без вранья” ангелом был лишь по словам Исидоры. Хитрый, мнительный, умеющий, как сейчас скажут, себя продвигать, он стал бы супер-звездой и в наше время без пап, мам и литературных продюсеров. Такое ощущение, что первой и главной есенинской заповедью являлось “хочешь жить, умей вертеться”. Он умел. Нам ли его судить? Автор тоже не судит, в самые неприятные моменты нет этакой снисходительной псевдодружеской оценки, а там, где оценка или характеристика дана, она дана им обоим, мне особенно эта понравилась, от дежурного в отделении милиции: “известное дело <...> имажинисты”. Мариенгоф умело смеётся над собой, и я смеялась вместе с ним. В голосину. Роман, к слову, идеален для растаскивания на цитаты: не привожу их больше, потому что рискую процитировать вообще весь текст. И чтобы ВСЕХ ЗАИНТРИГОВАТЬ, АХАХАХА! За всеми этими хихоньками и хахоньками однако встаёт и набросок портрета эпохи, и многогранная личность поэта Сергея Есенина, который даже со всеми своими выкрутасами стал мне симпатичнее и интереснее, чем когда либо раньше. #европейский_экспресс