Регенерация города на примере Норильска Сегодня на форуме медиафоруме ЕнисейРФ в Красноярске залип в медиагостиной «Север ближе, чем кажется». Людей сюда заманивали кофе с северными ягодами, мороженым с олениной и паблик-током с телезвездой Антоном Зайцевым из «Орел и решка». Но для меня все это оказалось разогревом перед выступлением директора Музея Норильска Натальи Федяниной. Но сначала надо понимать момент, в котором находится Норильск, а потом уже вернемся к слайду, который меня зацепил и все мысли про северный город привел в стройный порядок. В Норильске прямо сейчас проходит масштабная реновация. Тут 30 лет не было жилищного строительства, накопились заброшки и ветхое жилье, всё это сносят и возводят современные многоэтажки. Вкладываются в коммуникации, строят кампус Заполярного университета, школу им. В.И. Долгих, демонтировали несколько лет назад устаревший и очень грязный Никелевый завод, а на Надеждинском заводе уже этой осенью сделают так, чтобы весь дым проходил через специальный цех, в котором он очищался, прежде всего, от диоксида серы, это означает гигантское производство внутри производства, огромное хранилище гипса как образующегося продукта, но, главное, принципиальное решение экологической проблемы. «Да, это все суперкруто» – думал я каждый раз, когда слушал про реновацию и Серный проект. – «Но это про то, где жить, как жить, но не про то, ради чего жить в этом суровом месте». «Ради денег, конечно!» – скажет кто-то, раньше добавляли, что в советское время, кроме очень высоких зарплат, там «снабжение лучшее по стране было и такая социалка, что все завидовали». Но сейчас полгода не видеть день, мерзнуть с температурами под -60 градусов и только ради денег? Тогда зачем сюда перевозить семью, можно и вахтой обойтись же? В чем смысл именно города, такого большого, красивого с университетом, музеем, театром, школами и детсадами, больницами, посадкой газонов, пешеходной улицей, которой можно пользоваться только дней 20-30 в году? И вот я увидел слайд с карнавалом в Норильске, который поставила художница Марина Акишина. К карнавалам у меня предубеждение, вернее, так – высокие требования. Потому что карнавалы должны быть по М.М. Бахтину, а не школьно-колхозному. Тут на демонстрируемом видео был именно настоящий карнавал, срежиссированный, концептуальный, ритмичный, но меня опять что-то смутило: традиция таких шествий с историей, тянущейся со средневековья, а ее заносят в город, который волюнтаристски построили в середине ХХ века. И я спикеру это сказал в форме вопроса. А мне ответили: «Знаете, сколько было первых карнавалов в Норильске? Люди приезжают сюда, живут и устраивают шествия, так они делали и в сороковые-пятидесятые, и в застойные времена, и сейчас. Я нашла упоминания не менее 5-6 таких». И тут я понял, что это не только волюнтаристское решение про строительство города, люди сами его хотят, если они делают карнавалы. Таким образом они регенерируют городскую культуру, ткань, из которой сотканы, клей, которым склеены, мотор, на котором движутся все европейские города. Поэтому университет, музей, театр, проспект, пешеходная улица, поэтому еще должен быть собор и т.д. А главная сложность в этом городе не в том, чтобы эксплуатировать в условиях крайнего севера и вечной мерзлоты эти строения, фабрики и рудники, всю инфраструктуру. И не в том, чтобы людей сюда привозить и на пенсию увозить на материк, как тут говорят. А в том, чтобы новые норильчане знали, что уже был карнавал. И изобретение технологии строительства в мерзлых грунтах. И придумывание полярной медицины. И осознание, что лампы на городских улицах должны светить теплым, а не холодным светом. А до этого еще были вмёрзшие кости тысяч зеков в землю Норильской голгофы. И уйма других деталей. Норильску не только реновацию жилфонда надо произвести, но еще и изобрести способ передачи знания о городе (арктических компетенций и городской культуры) от уехавших на Большую землю к тем, кто вновь приедет покорять это место. Это сверхзадача и миссия такого места. А иначе постоянно будет возникать вопрос: «Да ну его, может, вахта, а?».