Еще можно успеть на выставку Жени Музалевского «Монохром, с мамой за спиной» в МАММ. Пытаюсь вспомнить, как вообще узнала про этого художника… Кажется, это было лет шесть назад, когда в Школе Родченко проходила его выставка «Фруктовая нежность» с трепетно-розовой афишей и каким-то наивным, одновременно трогательным и смешным стихотворением о чувствах вместо экспликационного текста. Эта «weird sincerity» уже тогда показалась мне чем-то близким, и, надо сказать, освежающим на фоне душного и зачастую бессмысленного около-, а иногда и псевдоинтеллектуального пустословия. Но на выставку, почему-то, я так и не сходила. И встретилась с Музалевским уже после того как он получил премию Зверева за работу «И прости наши долги, как и мы прощаем должникам нашим» (2021). Его дикие картины были похожи на истерику ребенка, стремящегося привлечь внимание (отсюда, казалось, масштаб и яркость). Но не чье угодно, а вполне конкретных, близких художнику людей (герметизм удивительных названий и притворяющаяся судорогой выверенность линий). Это был одновременно крик и признание в любви. Выставка в МАММ кажется более уравновешенной, хотя, в сущности, не является чем-то радикально новым. Музалевский продолжает исследовать важные для себя темы, например — тему матери, начатую, как кажется, еще на выставке «Мамочка» (2019), и овнешнять внутреннее. Понятно, что этим занимается каждый художник, но здесь речь все-таки о другом. Прежде всего различие заключается в степени уязвимости, которую может позволить себе автор. Музалевский выставляет не только свои работы, но и скриншоты созвонов с матерью, находящейся на момент создания выставки в колонии общего режима, а также сделанные ею бисерные копии его холстов и свои дневниковые записи. Здесь, как кажется, художник переходит черту. Между тем, что зрителю нужно знать, а без чего можно и обойтись. Но это, как я уже сказала, только кажется. Неразрывность связи между искусством и биографией — художественная, а быть может и мировоззренческая стратегия автора. Все частное и индивидуальное, по умолчанию маленькое и незначительное, становится большим, общим и универсальным. Любопытно, что по такому принципу, буквально, и строятся некоторые его работы. Например, большой холст с простым названием «Дураки» (2022), напоминающий коллаж или раскадровку (здесь как будто сказывается интерес Музалевского к фотографии). При этом фрагменты, составляющие целое, не обособлены. Они накладываются друг на друга, сталкиваются, словом, «нарушают границы», балансируя между абстракцией и фигуративностью, строгостью цвета и эмоциональностью линий. Однако хочется все же отметить, что залы МАММ для Музалевского, несмотря на масштаб его работ, на мой взгляд, пока что велики. И выставка производит впечатления аванса. Что само по себе неплохо, учитывая, что «мама» за твоей спиной — это Ольга Свиблова. Евгений Музалевский Дураки, 2022