Я жил тогда в Медведково. А в Медведково шла поздняя осень. Или как написал бы провинциальный журналист — промозглая. ⠀ В своём подъезде я не знал ни одной Лены. Но очевидно Лена там была и она приболела. Об этом писали даже на асфальте. Через пару недель я решил, что Лене пора бы и поправиться. А нам всем немного улыбнуться. Я вырезал трафарет с большой буквой М, купил желтый баллон и завёл будильник на 4 утра. ⠀ На улицу вышёл в тапочках. — Да что там красить то? Но где-то в середине работы, значит минуты через полторы, я услышал кашель за спиной. Обернулся. Человек на втором этаже снимал мой трехминутный акт творчества на телефон. Он не улыбался. Это его не улыбка почему-то намекнула мне, что сейчас приедут правоохранители приподъездного асфальта, не улыбок и прочих высших ценностей второго этажа. Поэтому я наспех все дорисовал и пошёл прочь от своего же подъезда, в тапочках, в 4 утра, куда-то туда — в промозглую осень.