Впервые я познакомился с творчеством Дэвида Линча ещё в детстве, когда по российскому ТВ крутили загадочный для любого возраста «Твин Пикс». Я ничего не понимал — кто убил Лору Палмер и кто такой Боб меня не волновало, но визуальные образы и гипнотическая музыка Бадаламенти засели где-то глубоко в голове. Линч умеет выстраивать из кажущегося хаоса что-то цельное: будь то «Твин Пикс», «Малхолланд Драйв» или «Шоссе в никуда» — его работы всегда были пронизаны единым стилем. Даже в тех моментах, где смысла вроде как нет, зритель либо включал фантазию, либо просто наслаждался атмосферой и видеорядом. Да, у Линча полно сцен «просто ради картинки», но они всегда работали, создавая ту самую незабываемую магию.
«Кино — это и звук, и изображение», — говорил Линч. Музыка была фундаментом его стиля. Помимо культовых саундтреков Бадаламенти, он наполнял свои фильмы треками самых разных жанров и эпох — от
Дэвида Боуи и
Лу Рида до
Nine Inch Nails, Мэрилина Мэнсона и
Rammstein (благодаря Линчу мир и узнал о существовании немецкого коллектива). Но он был не только мастером отбора саундтреков — Линч писал музыку сам, снимал клипы (эпилептический
Came Back Haunted для NIN или сюрреалистичный
I Touch A Red Button Man для Interpol) и дружил с музыкантами.
Например, в трейлере фильма о 20-летии Pearl Jam есть его интервью с Эдди Веддером: «Эдди, сколько тебе было лет, где ты был, когда понял, что музыка стала для тебя важной?» — кадр сменяется задумчивым лицом Веддера, а на фоне играет меланхоличная
Given To Fly. Даже в таких, казалось бы, оторванных от линчевской режиссуры моментах его присутствие создавало таинственность.
Линч — глыба по всем аспектам, его творчество заслуживает пересмотра, переслушивания и переосмысления.
