В последние дни много думаю об общении с людьми в разных, особенно патологических, эмоциональных состояниях. Вот у меня, например, - биполярное расстройство (БАР) тип 2. Это значит, что у меня бывают периоды гипомании - ненормально хорошего настроения, высокой производительности, ощущения всемогущества, переоценки своих ресурсов и, как следствие, глупых непродуманных действий, - и они сменяются периодами депрессии - отчаяния, неподвижности, черноты, безысходности, потери сна, аппетита и смысла жизни. Чем выше и дольше подъем, тем ниже спад. Я живу с этим давно, и благодаря очень хорошим врачам и терапевтам, умею это контролировать. Один из способов (которым многие пренебрегают, потому что не решаются с кем-либо говорить о своей болезни) - это договоренности с близкими людьми. Симптомы гипомании очень легко не заметить, потому что чувствуешь себя прекрасно: вот она, настоящая я, счастливая и талантливая, и весь мир у моих ног. Симптомам депрессии очень легко поддаться: даже не пытаться из нее вылезти, потому что все в жизни - бессмысленно. Для меня самое важное “лечение” - это то, что делает для меня моя самая любимая и родная подруга Юля, известная вам по “СоОбщению”. Мы вместе вычислили, что мне помогает, и она всегда делает это для меня. Большая часть того, что мне нужно, - это совершенно определенные и неочевидные инструменты общения. Начну с гипомании. Главная проблема при БАР 2 - это трудности в распознавании симптомов. Вовремя распознать гипоманию и взять ее под контроль - самый эффективный способ защититься от депрессии, для меня по крайней мере. Тут как раз помогают договоренности. Если Юля замечает, что я 1) быстро говорю 2) мало сплю 3) очень про что-то восторженно говорю 4) придумываю массу каких-то проектов - она мне об этом говорит. Буквально так: “я заметила, что ты ускорилась” (такое слово у нас с годами прижилось) или “я переживаю, что у тебя может быть подъем”. Это - в чистом виде обратная связь, очень важный инструмент коммуникации. “Я вижу” и “я чувствую”. Это позволяет мне посмотреть на себя со стороны и прислушаться к ее словам. У меня не возникает сопротивления. С депрессией сложнее. Очевидно, что во время депрессии нужны поддержка и забота. Кто-то должен тебя отвлекать, кормить, выводить на улицу, помогать делать то, что нужно делать, и просто с тобой быть. Но один из симптомов депрессии - это изоляция. Ты сам никогда не будешь звать на помощь, потому что тебе кажется, что общение с людьми потребует слишком много сил. Как близкому человеку преодолеть это и прийти на помощь? Мы с Юлей заметили две вещи. Во-первых, я категорически не могу ответить на вопрос “как ты” или “расскажи, что происходит”. Эти вопросы - открытые, то есть, казалось бы, правильные. Но в состоянии депрессии я не могу развернуто отвечать и не хочу пытаться формулировать. На это уходит слишком много сил. Вместо этого мы договорились, что вопросы будут максимально закрытые: “ты ела сегодня?”, “тебе получше?”, “сколько ты спала?”, “ты начала лекарства?”. Отвечать “да” или “нет” и при этом чувствовать эту заботу - огромная поддержка. Во-вторых, я категорически не могу принимать никакие решения. Поэтому вопросы типа “хочешь я приеду?” или “может быть, созвонимся?” вызывают огромное напряжение. Вроде бы помнишь, что общение помогает, но решить, есть ли на него силы, слишком трудно. Поэтому мы с Юлей договорились, что такие решения будет за меня принимать она. “Я приеду сегодня во столько-то”, “позвоню через час”, “я принесла еды, идем на кухню”. Казалось бы, патернализм, но при отсутствии воли и наличии договоренностей это ровно то, что нужно.