Деньги в искусство

#смотритесами

Илья Крончев-Иванов о проекте Гали Фадеевой «Крепость кротовьих лапок» в Name Gallery. Часть 2:

Осознанная близорукость для Фадеевой становится формой эскапизма в другую реальность (по состоянию близкую детскому безусловному счастью), где обретается волшебный дар нового видения, буквально на ощупь, за которым следует иной опыт и знание. Художница находит поддержку своим замыслам в тексте 1951 года русского писателя и художника XX века Алексея Ремизова. Текст называется «Подстриженными глазами: книга узлов и закрут памяти» и также повествует об опыте кротовьего видения, через которое возможно достичь умиротворённые и блаженные состояния. Например, в книге Ремизова можно обнаружить следующие заключения: «какое счастье слепым кротом спрятаться под землю и там глубоко свободно — вволю — вздохнуть». И ещё: «Не знаю, как сказать и отчего, жизнь моя была чудесная. Оттого ли, что я родился близоруким, и от рождения глаза мои различали мелочи, сливающиеся для нормального глаза, и я как бы природой моей предназначался к “мелкоскопической” каллиграфии, или я сделался близоруким, увидев с первого взгляда то, что нормальному глазу только может сниться во сне».

Ощущения этих описаний явно присутствуют в новых живописных работах художницы, выполненных в мягкой, живой, импрессионистической манере. Живописная форма Фадеевой носит сновидческий, миражный характер. Это подземное «каприччио», конструирующее воображаемую подземную архитектуру в виде ризоматической сетки нор и тоннелей, превращающихся в фрактально множащиеся ритурнели (от итал. ritorno — «возвращение»), рефреном присутствующих как в чистых и звонких акварелях, так и в пастозной масляной живописи (и даже в керамике, напоминающей то ли барочную причудливую посуду, то ли псевдоантичные ретрофутуристические руины).

Разработанный за последний год живописный язык Фадеевой приобретает новые, нехарактерные ранее для неё формальные качества: образы буквально сплетаются из множества слоев ткани, органической или искусственной, словно пенка от молока или чайный гриб. Фадеева будто достигает сердцевину этих воображаемых форм, из которых начинает просачиваться катаракатная пелена — прозрачная, но густая, нематериальная и одновременно плотная.

В своих графических работах Фадеева продолжает разрабатывать уже закрепившуюся за ней линеарный и квазинарративный характер. Традиционно акварели художницы трактуют как переосмысление стиля средневековой книжной графики («Переселение кротовьего народа») или гротескно-босхианских миров, которые, на мой взгляд, помещены в новый визуальный контекст детской иллюстрации («Кроты в стране бабочек»). Графика, созданная специально для выставки, также содержит изображения запредельного кротовьего мира. Через ясную и звонкую акварель художнице удаётся ещё точнее передать кристаллизированную сухость этого умвельта, где подземелье наполняется воздухом, а повторяющиеся абстрактные формы и структуры начинают напоминать альвеолы («спрятаться под землю, чтобы глубоко и свободно вздохнуть»). Именно акварельные работы остаются визитной карточкой Фадеевой, которую по праву можно считать выдающимся современным графиком, сумевшим убедительно заявить о себе и в новом для себя живописном медиуме.

Куратор: Глеб Ершов
⏳До 20 февраля

#смотритесами

Илья Крончев-Иванов о проекте Гали Фадеевой «Крепость кротовьих лапок» в Name Gallery. Часть 1:

11 мая 2024 года Галя Фадеева пишет письмо двум художницам — Дарье Емельяновой и Зухре Салаховой, называя его «письмом о подземном зрении» [опубликовано в 3-м номере журнала «Диалог искусств» за 2024 год]. В этом письме она рассказывает, что в 2024 году «обратилась к медиуму живописи для раскрытия сенсорного опыта, доступного человеку лишь в воображении — особого типа зрения, которым могут обладать существа, живущие под землей и только под землей имеющие возможность раскрыть свои способности, — кроты».

Обращаясь к одному из самых окулоцентричных медиа в истории искусства, напрямую связанному и даже зависимому от процессов созерцания, видения и всматривания, Фадеева ставит перед собой невозможную задачу раскрыть полностью противоположный опыт — опыт не-видения (а может быть, видения, но иного, квази-видения). В этом подходе художница не нова и встраивается в целую традицию изобразительного (чаще живописного) искусства, которое борется с окулоцентризмом, начиная от модернистской абстракции и заканчивая постмодернистскими практиками, переосмысляющими различные оптические эффекты и выводящими их за грань человеческого опыта.

Тем не менее, оригинальность концептуального замысла проекта Фадеевой связана с выбором той оптики, через которую она исследует этот невозможный опыт — бытие нечеловеческого Другого, которым она выбирает крота. Как пишет сама художница в вышеупомянутом письме: «кроты “видят” лапами, напоминающими лопасти механизма, с помощью которых роют туннели, которые можно сравнить с крепостями. Они “впутаны” в землю, вложены в нее неразрывно и приспособлены к подземной жизни так, как никто другой».

Таким образом, для Фадеевой опыт взгляда соприкасается с сенсорным опытом тела. Французский философ Мерло-Понти считал, что и мысль, и взгляд телесны (см. «Феноменология восприятия»). Возможно, чисто иллюзорная живопись Фадеевой стремится передать этот сенсорный аффект, который через связку «взгляд-тело» воспринимается на физиологическом уровне. Взгляд в этом процессе несет в себе роль опосредованного транзитного инструмента, в какой-то степени лишаясь своей изначальной функции в изобразительных искусствах.

В этом обрушении на взгляд и зрение чувствуется определённая доля критики концепции власти, в которой видение можно отождествить со знанием, властью, захватом (например, male gaze). В то время как не-видение крота, а значит, и его знание не претендует на всеохватность и тотальность. Куратор выставки и искусствовед Глеб Ершов также отмечает, что «сознательно сформулированная слабая позиция выбрана как способ ухода от маскулинной энергично сделанной формы, как возможность нащупывания иной пластики и этики отношений».

#чистаякоммерция

Итоги продаж аукциона VLADEY ВСЁ ПО 100. Часть 2:

Приведены цены «по молотку», сверху добавляется комиссия 25%; за лоты, помеченные «*», дополнительно выплачивается авторское вознаграждение в размере 5%.

Жирным отмечены работы, ушедшие выше €1,000:

26. «Стирол атакует» Натальи Стручковой — за €1,600.
27. «Фигура №27-LOPY» Александра Шишкина-Хокусая — за €1,200.
28. «Без названия» Дмитрия Шабалина* — за €1,600.
29. «Ледокол» Тимура Новикова* — за €5,500.
30. «Похищение спящей Европы» Ольги Тобрелутс* — за €4,000.
31. «Водолазы» Натальи Жерновской — за €1,400.
32. «Полдень» Надежды Косинской — за €400.
33. «Деревянный Святой Себастьян №1» Нестора Энгельке* — за €3,500.
34. «Деревянный Святой Себастьян №3» Нестора Энгельке* — за €3,500.
35. Из серии «Тихая Москва» Вячеслава Беречинского — за €1,400.
36. Из серии «Тихая Москва» Вячеслава Беречинского — за €1,200.
37. «FIGURAE XXIX» Ильи Овсянникова — за €1,200.
38. Из серии «Без четверти двенадцать» Кати Муромцевой* — за €300.
39. «Майский дождь, Петербург» Алексея Ланцева — за €2,200.
40. «Без названия» Константина Батынкова — за €1,200.
41. «Среди» Ольги Аксеновой — за €700.
42. «Субботний вечер» Виктории Иконен — за €1,600.
43. «Красный флаг» Виктории Иконен — за €2,200.
44. «Made in Russia» Евгения Чеса и Ивана Фансты — за €800.
45. «Пространство вариантов» Sasha Look — за €600.
46. «Хранители» Любви Кулик — за €300.
47. Из серии «Отвыкай» Василия Шумова — за €4,000.
48. «У банкомата я и моя...» Александра Савко — за €1,200.
49. «Крутит и вертит» Ивана Тузова — за €500.
50. «Ничего не понятно, но очень интересно» Степана Краснова (310) — за €1,800.
51. «Money maker» Михаила Поминова AMORE — за €1,600.
52. «Просто царь» Михаила Поминова AMORE — за €500.
53. Иллюстрация к книге Д.М. Кабалевского «Про трех китов и многое другое» Юло Соостера — за €400.

#чистаякоммерция

Итоги продаж аукциона VLADEY ВСЁ ПО 100. Часть 1:

Только что завершились первые в 2025 торги от VLADEY. Они, после закрытия пространства на Неглинной на ремонт, проходили на Винзаводе (о чем свидетельствует табличка о временном закрытии галереи "по техническим причинам" и звуки шумного арт-кластера, которые прорывались в трансляцию). Это первый заметный живой аукцион этого года, поэтому его показатели особенно любопытны. Январь в арт-среде обычно зовут "мертвым месяцем", а первые вернисажи (а в данном случае торги) отличаются повышенным вниманием.

Торги прошли довольно удачно, продажи высокие, хоть аукцион был и не самым динамичным (за первый час были реализованы 16 лотов). При этом отдельные лоты вызывают вопросы к ценообразованию на авторов разных поколений. Абсолютным лидером торгов стала работа группы Doping-Pong — она была продана за €16,000. На прошлогоднем (и крайне не удачном) аукционе формата СЛИВКИ другое произведение художников было выставлено с эстимейтом €10,000-15,000 — почти за год ставки его все-таки достигли.

О ценовых закономерностях красноречиво сообщают нам продажи Константина Батынкова. На этих торгах были представлены две его работы — холст (145х105 см, акрил) ушел за €3,500, а графика (61х86 см, акрил)— за €1,200. На сайте того же VLADEY.Store графика Константина в акриле формата ~61х86 см предлагается по €3,300, а вот на сайте самого художника ежедневно предлагается аукционная цена: за идентичную по размеру, технике и времени работу стоит цена в те же €1,200. И коллекционеры этой информацией пользуются — просмотры сайта Батынкова во время торгов VLADEY стабильно удваиваются. Благо все ресурсы открыты и каждый может провести собственный ресерч перед покупкой самостоятельно.

К цифрам: что характерно для данного формата — непроданных работ не было, а выше €1,000 ушло 37 произведений из 53 (69,81%). На прошлых торгах подобного формата, к слову, свыше данной суммы продавали 40%-60% лотов из общего числа. Средний чек за аукцион при таких показателях составил бы €2,156, а все результаты «по молотку» смотрите ниже!

Приведены цены «по молотку», сверху добавляется комиссия 25%; за лоты, помеченные «*», дополнительно выплачивается авторское вознаграждение в размере 5%.

Жирным отмечены работы, ушедшие выше €1,000:

1. «Прорвемся» Кирилла Лебедева (Кто)* — за €1,000.
2. «Magical Mystery Tour» Sasha Look* — за €800.
3. «Часы отсчета» Любови Кулик — за €500.
4. Из серии «Не имей сто рублей» Петра Быстрова — за €1,400.
5. «Без названия» Кирилла Макарова — за €400.
6. «Евро» Маресия Иващенко — за €600.
7. «Без названия» Егора Кошелева — за €300.
8. «Без названия» Айдан Салаховой* — за €1,600.
9. «Без названия» Леонида Цхэ — за €1,200.
10. «Без названия» Петра Беленка* — за €4,500.
11. «Без названия» Петра Беленка* — за €5,500.
12. «Снег» Ольги Гречиной — за €1,000.
13. «Без названия» Влада Кулькова* — за €3,000.
14. «Двойной портрет» Виктора Алимпиева* — за €2,400.
15. «Mel» LARKANDRE — за €3,000.
16. «Школа гладиаторов» Константина Батынкова — за €3,500.
17. «Жизнь невозможно повернуть назад» Константина Звездочетова — за €2,200.
18. «Пейзаж» Олега Хвостова — за €5,500.
19. «Обезьяна с бурлаками» Дмитрия Гутова — за €1,400.
20. «Зима» Сергея Геты — за €1,600.
21. «Прикуп» Владимира Немухина* — за €3,500.
22. «Зимние сумерки» Ильи Овсянникова — за €2,400.
23. «Во-первых, это красиво, или Советская экзотика» группы Doping-Pong — за €16,000.
24. «Передышка» Егора Кошелева* — за €2,800.
25. «Почему-то предположение, что не все еще потеряно» Кирилла Лебедева (Кто) — за €1,800.

#смотритесами

Елизавета Шикуля о персональной выставке Милены Стрелковой «Побег» в MYTH Gallery. Часть 2:

Лес витражных узоров, окутывающих своей невозможностью быть разгаданными до конца, перетекает в «Срезанный сад». Созданный из нержавеющей стали, он представляет собой некое подобие индустриального пейзажа, окутанного холодом и пропитанного замершим временем. Его геометрия лишена разгадки, словно застывший момент жизни, запертой в пространстве. Стальные цилиндры, образовывающие сад, создают ощущение чего-то урбанистического, стерильного и отстраненного от природы. Здесь нет места как для роста, так и для раздумий: он существует как объект, который нельзя тронуть, как пространство, которое не позволяет нам двигаться дальше. Лирический герой, о невидимом присутствии которого говорит нам кураторский текст, оказывается в среде, прошитой «тарковскими» нарративами и обёрнутой в сказочно-индустриальную оболочку.

Стальные рамы, подчеркивающие каждый витраж на протяжении путешествия, словно отражают шаги того, кто стремится выйти за пределы реального. Холодный, исчерченный росписью след обрывается в четвёртом зале, где нас встречает «Ковчег». В отличие от предыдущих работ, он обожжён лишь единожды — слоистость техники распадается, уступая место слоистости содержания. Антропоморфность изображенного острова усиливается проступающими в негативном оттиске детальными образами животных и человека (возможно, того самого, прыгающего с обрыва в предыдущем осколке пространства), ныне выходящего из воды. Все они — в негативе и без — сливаются с контурами сюрреалистичной земли, будто принадлежат ей настолько естественно, что теряется понимание, кто появился здесь первым — жизнь или суша. Здесь техника Стрелковой раскрывается во всей полноте: работа с промежуточными изображениями и многослойными текстурами позволяет исследовать взаимосвязь внешнего и внутреннего миров. В каждом элементе витража заключено ощущение мира, на который мы смотрим с глубокой дистанции (всё здесь кажется одновременным и неуловимым), а каждый взгляд проникает в суть того, что нам не дано понять до конца.

Выставка Милены Стрелковой, с её искривлёнными образами и запутанными метафорами, погружает нас в состояние неопределенности. Это пространство, где время и память существуют скорее разрозненными фрагментами, а не линейно. Их можно попытаться собрать в единую картину, однако она снова и снова будет рассыпаться, как в калейдоскопе. Этим проектом Стрелкова и Першко оставляют место для раздумий над тем, как прошлое, настоящее и будущее могут переплетаться в нашем восприятии реальности. «Побег», таким образом, предстаёт как сложный и многозначный процесс рефлексии и саморефлексии, борьбы с внутренними и внешними барьерами. И здесь мы оказываемся его соучастниками, стремящимися найти ответы на вопросы, которые навсегда останутся неразгаданными.

Каждый из объектов — от зеркального «Занавеса» до «Ковчега» — не просто часть экспозиции, но и элемент единого нарратива, погружающего в пространство между индустриальным холодом и внутренним теплом метущегося духа. В этом моменте затерянности «Побег» обретает свою форму и свою силу. На границе сознания через всю экспозицию тянется эхо неразгаданных секретов, практически тайников, а напряжение, возникающее между застывшим временем и непрерывным движением его фрагментов, остаётся нерешённым — без выхода и ответа. Однако само стремление вырваться из этого круга обнажает соприкосновение с зыбким ощущением спасения — свободы, запрятанной в глубине невыраженных чувств.

Куратор: Михаил Першко

#смотритесами

Елизавета Шикуля о персональной выставке Милены Стрелковой «Побег» в MYTH Gallery. Часть 1:

«Невыраженные чувства никогда не забываются», — говорит герой Олега Янковского в фильме Андрея Тарковского «Ностальгия». Первое ощущение от выставки «Побег» в MYTH Gallery, прицельно охватывающее от коллаборации художественного высказывания Милены Стрелковой и кураторской оптики Михаила Першко, связывает не с акцентной мифологичностью (хотя её здесь предостаточно; площадка организатора, к тому же, располагает), но мгновенно бросает в глубину невыраженного.

Нас встречает «Занавес» — зеркальная конструкция из стали, открывающая вход в экспозицию. Эта граница между явным и воображаемым не просто разделяет, но и приглашает заглянуть за неё, стирая привычное восприятие реальности. Стальной каркас «Занавеса» не только транслирует внешний мир, но и превращает нас в своего рода объект наблюдения, как будто эта зеркальная преграда становится частью нас самих. Она завораживает с обеих сторон, искажая, но не давая простого выхода. Вопреки тому, что мы привыкаем считать явью, через зеркало мы встречаем другую, скрытую реальность. «Занавес» создает затуманенное пространство, где мы буквально существуем по ту сторону, становясь частью загадочного мира, который раскрывается в ходе экспозиции. Под «Занавесом» расположены «Игрушки» — сказочные объекты, ассоциирующиеся с изделиями Императорского фарфорового завода. Мы чувствуем отголоски детства, но одновременно они напоминают нечто гораздо более неопределенное, беспокойное, наполненное скрытым смыслом.

Что скрывается за первым зеркальным порталом? Обломки смутных тревожных событий, фрагменты утерянной памяти или сама ирреальность побега, который не обещает спасения?

Сразу за первым залом зритель сталкивается с видеообразом человека, прыгающего в воду. Этот эпизод как бы застыл в моменте перехода: между движением и неподвижностью, решимостью и страхом. Он предлагает нам не только увидеть, но и ощутить момент внутренней борьбы, где действия и сомнения существуют в кадре одновременно. Здесь же начинается путь через лабиринт витражей. Эти панели, по словам Стрелковой, можно воспринимать как в негативе, так и без него, самостоятельно выстраивая ассоциативные связи. Витражи искажают реальность, превращая её в слои запутанной памяти, где значение открывается лишь частично. Каждый созданный элемент — это послание, которое предстоит разгадать на уровне ощущений, углубляясь в аберрации собственного восприятия от бесконечной смены оптики, перехода из позитивного изображения в негативное.