Данилинг🤓

Про неолиберализм.

Мои давние читатели и зрители знают, что я хоть и не люблю ярлыки и в целом не очень считаю важным себя как-то определенно идентифицировать с позиций политфилософских или политических предпочтений, тем не менее для удобства называю себя неолибералом (меня часто об этом спрашивают). При этом многие полагают, что термин не имеет определения, а изобретен в качестве ругательного стереотипа левыми теоретиками. Я с этим не согласен, потому как на сегодняшний день к вопросу неолиберализма обратились серьезные исследователи, которые начинают рефелексировать неолиберилизм в качестве определенного политфилософского концепта, где была и история зарождения, и развитие идей.

Если вам интересен неолиберализм в качестве именно что политфилософии, а не уничижительного прозвища любого, кто так или иначе симпатизирует рынкам, советую начать с небольшой статьи Мэтта Зволинского (BHL):

https://bleedingheartlibertarian.substack.com/p/neoliberalism-and-libertarianism

Ключевая идея простая: неолибералы более прагматичны, чем либертарианцы и в большей степени ориентированы на эмпиризм, а не строгий априорный рационализм. Именно поэтому, они не отбрасывают всё, что так или иначе связано с конкретным содержанием регулирования и полиси (от МРОТа до дизайна рынков). Это не означает, что неолиберал = консеквенциалист. Это означает, что есть конкретные социальные ограничения, в которых мы существуем, и их нельзя игнорировать. Да, свобода и права представляют собой этическое ядро неолиберализма, но при этом задача в том, чтобы в наиболее полной степени реализовать эти идеалы в условиях социальных ограничений, создавая в максимальном приблежении эффективную и справедливую, но в то же время компромиссную, а потому устойчивую систему жизни с другими.

Так же советую прочесть книги по теме:

— Рождение неолиберальной политики : от Хайека и Фридмена до Рейгана и Тэтчер

— Великая революция идей : возрождение свободных рынков после Великой депрессии

Еще есть хороший подкаст (спор) на русском языке (правда, я там не со всем согласен, но это неудивительно, учитывая, что дискуссию ведут социолог и философ - без негатива, если что):

https://youtu.be/HDb_5v1yB28

Можно почитать статью в Стэнфордской философской энциклопедии:

https://plato.stanford.edu/entries/neoliberalism/

Ну и вишенка на торте - вот этот подкаст, где политфилософские идеи неолиберализма и содержание самого понятия раскрываются наиболее полно:

https://youtu.be/864k-UqSOMM?si=B8dpXXrUwfXt3I7V

Короче, мне кажется, что неолиберализм - это вполне осмысленная политфилософская позиция. Если угодно, это философия неидеального либертарианства (об этом, к слову, я говорил с Василом на стриме, посвященном философским взглядам Хайека).

Ну а еще у меня есть желание позвать на стрим юриста, написавшего в ВШЭ диссертацию по теории права Хайека. Я читал диссер, он хороший. Если вам было бы это интересно, ставьте - 🐘

Я пришёл на лекцию по консалтингу в ВШЭ. Перепутал аудиторию, и пол лекции сидел на PR стратегии Челябинского трубопрокатного завода. И ничего не заметил. Уровень экспертности.

Ну а рили, там на трубопрокатном всё красиво, почти по-хипстерски, алкотестеры, оборудование из Германии, Форма от южных корейцев, вот и заслушался.

Самый безумный проект этого года. Участие в шоу, где стендап-комики читают древнерусские исторические источники.

Пригласили меня в качестве эксперта, но по ходу пьесы я сам, кажется, чуть-чуть превратился в стендапера.

Посмотрите - получите массу удовольствия, даже если не любите стендап. Любви к историческим источникам достаточно :)

https://vk.com/video-152009330_456241757

за 40 рублей становимся рядовым Кучей...

я имел ввиду молодым советским инструктором Сашей Прохановым что бьёт "идиотов Макнамары"

В интервью ты увидишь, как диалектика переходит с философских страниц Гегеля прямо на поле боя. Забудь про устаревшую политоту HOI4 — всё, что ты знаешь о либерализме, консерватизме и западных ценностях, больше не работает. Великое столкновение идей и создание нового порядка уже началось, хотя для многих это всё еще не очевидно.

Почему старая Европа сдала позиции? Как война стала тестом на чистую диалектику, когда на кону не просто территории, а апокалипсис? Как выглядит столкновение антагонизмов в реальности, где на линии фронта решаются не просто судьбы народов, но и философские парадигмы? Кавалер двух орденов, трофеивший американский Бредли раскрывает, как перемалываются идеи на передовой, почему дроны и ИИ — лишь инструменты в гораздо более глубокой игре, и как духовная мобилизация выводит войну на уровень, который раньше можно было только обсуждать за умными книгами в уютных кафе.

Гегель сказал бы — это развитие через противоречие. И здесь, на самом фронте, видишь как политические системы борются за право существовать. Запад и Варвары, глобализм и патриотизм, технологии и ретрограды — кто выживет? Это поединок, которого не избежать. Нужен не просто новый мир, нужен новый порядок, и этой битвой управляет суровая военная диалектика, что на грани с самым жестоким социальным дарвинизмом.

Youtube

ВК видео

Либералы: снимают "Преступление и наказание"
Патриоты:
p.s. рекомендую

В издательстве "Чёрная сотня" вышла книга "Чужой среди своих" про жизнь ополченца Даниила Безсонова в 2014-15ых годах.

Честно, писать рецензию было несколько сложно, в силу того что с первых страниц (предисловия) я чувствовал некоторую иную обращённость, и по статистике своих видео я наблюдаю что тема Украины и СВО это далеко не для людей младше 25 (как впрочем и формат книг). С самого предисловия книги мы встречаемся с идеологическим и эмоциональным обращением к читателю.

Даниил целью книги видел передачу духа времени 2014ого. Книга начинается с Киевских беспорядков 21 ноября 2013ого. И в этом смысле конечно не хватает атмосферы, анализа, предисловия о предшествующих временах, мимолётного на пару страниц, с обрисовкой того кем и почему Безсонов являлся (иногда это всё же проскальзывает). Тут вот предисловие прям крайне уместным бы виделось, кстати, в своих интервью с этой частью я обычно затягиваю. Немного проблематичными для этих мемуаров, стоит отметить, примечания автора из современности, которые разрывают отдельный временной эпизод 14ого, обращаясь к тому, что сейчас уже многие знают, идёт описание атмосферы 14ого и тут же мы встречаем "...в Киеве десять лет спустя орудуют те же бандиты, но на тот момент мне казалось..." это выбивает из мемуарной колеи. Стиль повествования лёгкий и притягательный своей душевной простотой и бескорыстностью... искренностью, особенно её ощущаешь после истории с отцом. В Мемуарах много интересных и забавляющих моментов, что равномерно расставлены по ходу мемуаров "... мы - если не брать во внимание идеологическую подоплёку происходящего и представления о справедливости - попросту говоря, преступники. Причём преступники, действующие в высшей степени неумело и неорганизованно". Особенно интересными выглядят рассказы про участие в обороне Славянска, с описанием многих участвующих лиц, в частности Стрелкова.

Эти мемуары хорошо подойдут для людей что хотят ощутить атмосферу правовой анархии, что тогда захватила общество. На протяжении всей книги мы сталкиваемся с забавными, несуразными моментами этого страшно неопределённого времени. И эта неопределенность транслируется постоянно, сообщения о будущем входе российских войск, с постоянно меняющимися датами. Переговоры Стрелкова с "кем-то из России". Живая, эмоциональная связь с делом за которое тогда ополченцы стояли. Добросердечность и, наоборот, скупость некоторых гражданских. Галлюцинации из-за усталости, постоянное напряжение.

Должен признаться это одна из немногих книг, что вообще вернула мне интерес к чтению. Написано так живо, что не хочется отрываться, а периодическое наличие фотографий, подкрепляет атмосферу военной анархии. Книга "проглатывается" настолько легко, для человека что к этому предрасположен, что всем таким - настоятельно рекомендовал бы её приобретение.

Три пояснения

1. Очевидно, что сегодня не стоит ожидать от либеральной фронды тезисов, сказанных в лоб. Никто не хочет попасть под закон о дискредитации. Либеральничают через интонации и ужимки, важна не сама мысль, а её оттенок. Свои поймут и ухмыльнуться: вот, дескать, как милитаристам нос утерли. Остальные усвоят: милитаризм — последнее пристанище для подлецов. Ведь так считал не кто нибудь, а сам Достоевский.

2. Патриотам, к слову, стоит поучиться у либералов искусству эзопова языка. У нас что ни тезис — все в лоб: постные рожи, пафосная музыка, чтобы зритель точно понял: сейчас будет державно и патриотично. Искусная пропаганда сегодня работает иначе: зритель как раз не должен понимать, что ему проталкивают что-то эдакое.

3. Казалось бы, и Бог с ними, с либералами. Пускай балуются своим эзоповым языком. Действительно, пускай. Я считаю себя обязанным только заметить, что эти слова, сказанные в этой интонации не отражают мысль Достоевского. А политические взгляды художника в оценке самого произведения для меня не имеют значения.

Когда человек, что собирается разрушить США, на карте ищет Калифорнию. Это напоминает строчку из песни "На Париж, как 45ом"

Я долго ненавидел Медведчука...
Но увидев тех кто критикует Медведчука в России (имея аудиторию на этом). Я понял, честный с собой человек, должен стать членом преторианской гвардии семьи Путиных-Медведчуков, кидаться на амбразуру, с криками "За Кооператив "Озеро""".

Сражаться до упора, что бы Медведчуки и Путины младшие могли спокойно управлять бизнесом "Россия" и строить аристократические роды, что мы так жалко потеряли из-за дерьмократов Февралистов 17ого.

Я как на огне пекусь червяк и прошу всех, кто помнит меня по труду за 35 лет, прийти на помощь… Гибель — близка, все труды, еще бесчисленные в мысли могут прерваться. Сколько печатается пустого, хламного, между тем выпуски «Апокалипсиса», по средствам типографии, печатающей, не могут выходить более раза в месяц, тогда как их заготовлено более ста выпусков, совершенно оконченных, и издание могло бы и должно бы перевестись в еженедельное. Кто мог бы узнать или дать средства выпускать их учащеннее, спас бы мысль мою…

Годы сам я писал бесплатно в неимущих журналах — в «Русском труде» и в «Новом пути», как и дал бесплатно для издания «Легенду об инквизиторе» и два огромных тома «Около церковных стен» и «Короб 2-й опавших листьев». Кто сам давал бесплатно, не вправе ли попросить о помощи в тот черный год, какой и каждого, может быть, ждет за углом. Максим Горький в одном любящем письме писал мне из Италии, с благословенного «Сарп», что «когда я умру — он пришлет венок на мой гроб». И вот он теперь — миллионер, и я написал ему, что «черно» и «могильно сейчас», но не получил ответа. Неужели это была реторика? Зачем? Что значило бы для России три-четыре тысячи подписчиков на «Апокалипсис»? И была бы спасена мысль его, совершенно новая для России и для Европы. Точнее, дана была бы возможность окончить бесчисленные еще замыслы литературные… А кто знает меня — знает, что может мне верить. Пока я всю помощь имею от скромных книгопродавцев посадских, М. С. Елова и H. М. Елова. Но вот мое обещание: кто сейчас меня поддержит — будет иметь сверх «Апокалипсиса» и все будущие издания моих книг уже бесплатно. Фамилии и адреса подписчиков на «Апокалипсис», начиная с 5-го выпуска, будут помещаемы последовательно на внутренней стороне обложки. Первым подписчикам будет выслан портрет автора (никогда в печать ранее не допускавшийся). Но… что делать — ночи без сна, морозные, голодные. Помоги русское сердце. Помоги, всемирная мысль. Сергиев Посад, Московской губ., Красюковка, Полевая ул., дом Бечяева 10 февр. 1918 г.

К читателю, если он друг — В этот страшный, потрясающий год, от многих лиц, и знакомых, и вовсе неизвестных мне, я получил, по какой-то догадке сердца, помощь и денежную, и съестными продуктами. И не могу скрыть, что без таковой помощи я не мог бы, не сумел бы перебыть этот год. Мысли, и страхи, и тоска самоубийства уже мелькали, давили. Увы: писатель — сомнамбула. Лазит по крышам, слушает шорохи в домах: и не поддержи или не удержи его кто-нибудь за ноги, если он проснется от крика к действительности, ко дню и пробуждению, он сорвется с крыши дома и разобьется насмерть. Литература — великое, само-забвенное счастье, но и великое в личной жизни горе. Черные тени, уголь: но и молодая эос (заря) эллинов. За помощь — великая благодарность, и слезы не раз увлажняли глаза и душу. «Кто-то помнит, кто-то думает, кто-то догадался». «Сердце сердцу весть сказало». Тоже в своем роде сомнамбулизм пространств, времен и уже читательской души и ее благородных сновидений. Естественно, каждому своя душа открыта, и о своей душе я знаю, как она ласкает, и бережет (главное!), и хочет унежить и у-интимить (сделать интимною) душу читателя. «Интимное, интимное берегите: всех сокровищ мира дороже интимность вашей души! — то, чего о душе вашей никто не узнает!» На душе читателя, как на крыльях бабочки, лежит та нижняя последняя пыльца, которой не смеет, не знает коснуться никто, кроме Бога. Но вот и обратно: значит, интимность души читателя взяла внутрь себя интимную душу писателя. «Как ты тревожен, мой автор. Откуда у тебя такие сны и страдания?»

О чем ты воешь, ветр ночной,

Какую навеваешь быль?

Устал. Не могу. 2—3 горсти муки, 2—3 горсти крупы, пять круто испеченных яиц может часто спасти день мой. Что-то золотое брезжится мне в будущей России. Какой-то в своем роде «апокалипсический переворот» уже в воззрениях исторических не одной России, но и Европы. Сохрани, читатель, своего писателя, и что-то завершающее мне брезжится в последних днях моей жизни. В. Р. Сергиев Посад, Московск. губ., Красюковка, Полевая ул., дом свящ. Беляева.

Я прочел в «Новом Времени», в передовой статье, что «с Германиею Россия может заключить мир хоть сейчас, если уступит ей Курляндию и Лифляндию с Ригою, и еще некоторые части отечественной территории». Думаю, что это из тех опасных иллюзий, за которые мы вообще уже столько поплатились. Не будем даже вспоминать слова Бисмарка, что «побежденному победитель оставляет только глаза, чтобы было чем плакать». Это совсем не нужно, т е. припоминаний о Бисмарке. Но нельзя представить себе, чтобы Германия, потеряв, во всяком случае, несколько миллионов не населения вообще, а той отборной части населения, которую образует армия, удовлетворилась крошечною территориею, с таким же числом только населения. Нельзя вообще представить себе, чтобы Германия подъяла войну такой страшной опасности и риска, такой невероятной тяжести, ради расчета на такое смехотворное приобретение. Несомненно, она только успокаивает нас иллюзией мира: и почти это входит в состав ее жестокости. Как это нужно и для побалованья и духовного обмана глупых российских социалистов. Как последний аргумент своей мысли я беру то, что для Германии, — оставь она целою Россию и, так сказать, способною к выздоровлению, — она, конечно, еще никогда не увидит ее столь беззащитною, с армиею, которая просто кидает оружие и уходит домой. И воображать, что Германия не разработает этот исключительный, этот невероятный случай, никогда ей и не мечтавшийся, со всем богатством возможностей, со всем обилием плода, — это просто показывает, что мы совершенные дети в политике.

Я имею самые печальные предчувствия. Я думаю, она разработает дело в смысле уже былого факта, такого же: именно — как было некогда завоевание Англии норманнами И Вильгельм, не мечтая нисколько о незаманчивой роли Наполеона, с заключением на о-ве Св. Елены, манится гораздо более удачным жребием второго Вильгельма Завоевателя. Конечно, — после Петрограда он двинется на Москву, на Волгу и завоюет именно Великороссию, как центр «Всея Руси», после чего захватит и Малороссию с Новороссией, — причем ему и вознаградить союзника будет из чего. Мы вообще стоим перед фактом завоевания России, покорения России, — к чему препятствий ведь нет А таковое отсутствие препятствий к покорению России, конечно, никогда на протяжении всей германской истории не повторится. И это не трудно предвидеть, предсказать; и это в Берлине предвидится так же хорошо, как — если бы были позорче люди в Петрограде — можно было бы предвидеть и в Петрограде

Защита Англии и Франции? Это так далеко. Не десант же им делать. Да и Германия теперь десанта уже не пропустит. Это вполне в ее власти, при владении проливами около Эзеля и Даго. Да, освободив часть армии из России, она представит такую угрозу и самой Франции и Англии, с какою им справиться будет чрезвычайно трудно. А, во всяком случае, через самое небольшое число лет, обогатившись всеми средствами России и, между прочим, пользуясь и ее людским матерьялом (вот у немцев русские солдаты и былые социалисты пойдут в сражения!), Германия, несомненно, расправится и с Франциею, и с Англиею, и с Италиею. И моя почти шутливая игра воображения в «Итальянских впечатлениях» — «Возможный гегемон Европы» (отдельная глава) — осуществится. Уже тогда было что-то такое в Берлине, что-то носилось в самом воздухе, по чему чувствовалось это. Да и песенка: «Deutschland, Deutschland — über alles», может быть, была не столько реально-глупою, сколько выверенно-пророчественною, сколько жадным аппетитом. Германский волк зол и толст. И нашей бедной России, стоящей перед ним таким пушистым ягненком, он не пощадит. А ягненок совершенно беззащитен.

Хороши же социалисты и вообще всероссийская демократия: скормить, все отечество скормить лютейшему врагу. Скормить не в переносном смысле, а в буквальном. Но нельзя не сказать: хороши и «лучшие люди России», начинавшие революцию в такую роковую войну и, как оказалось потом, ничего решительно не предвидевшие. Ленин и социалисты оттого и мужественны, что знают, что их некому будет судить, что судьи будут отсутствовать, так как они будут съедены.

— Мы не уважали себя. Суть Руси, что она не уважает себя.

Это понятно. Можно уважать труд и пот, а мы не потели и не трудились. И то, что мы не трудились и не потели, и есть источник, что земля сбросила нас с себя, планета сбросила.

По заслугам ли?

Слишком.

Как 1000 лет существовать, прожить княжества, прожить царство, империю, со всеми прийти в связь, надеть плюмажи, шляпу, сделать богомольный вид: выругаться, собственно, — выругать самого себя «нигилистом» (потому что по-нормальному это ведь есть ругательство) и умереть.

Россия похожа на ложного генерала, над которым какой-то ложный поп поет панихиду. «На самом же деле это был беглый актер из провинциального театра».

*  *  *
Самое разительное и показующее все дело, всю суть его, самую сутеньку — заключается в том, что «ничего, в сущности, не произошло». «Но все — рассыпалось». Что такое совершилось для падения Царства? Буквально, — оно пало в буддень. Шла какая-то «середа», ничем не отличаясь от других. Ни — воскресенья, ни — субботы, ни хотя бы мусульманской пятницы. Буквально, Бог плюнул и задул свечку. Не хватало провизии, и около лавочек образовались хвосты. Да, была оппозиция. Да, царь скапризничал. Но когда же на Руси «хватало» чего-нибудь без труда еврея и без труда немца? когда же у нас не было оппозиции? и когда царь не капризничал? О, тоскливая пятница или понедельник, вторник…

Можно же умереть так тоскливо, вонюче, скверно. — «Актер, ты бы хоть жест какой сделал. Ведь ты всегда был с готовностью на Гамлета». «Помнишь свои фразы? А то даже Леонид Андреев ничего не выплюнул. Полная проза».

Да, уж если что «скучное дело», то это — «падение Руси»

Задуло свечку. Да это и не Бог, а… шла пьяная баба, спотыкнулась и растянулась. Глупо. Мерзко. «Ты нам трагедий не играй, а подавай водевиль».