Изначально это должен был быть средних размеров пост, посвященный моей любви к одному конкретному моменту, о котором мне хотелось бы поговорить, однако в конце концов я не заметила, как он стал огромным постом о Тойе в целом. Что ж, и я не думаю, что это плохо? Потому что об этом мне бы тоже очень хотелось рано или поздно поговорить. На самом деле Тойя для меня является одним из самых трагичных персонажей секая, поскольку в изначальной отправной точке сюжета он не имел практически ничего, кроме того, что делало ему больно. И самое печальное в этом было даже не столько это, сколько то, что он до последнего игнорировал факт наличия этих проблем. Потому что в его случае проще было смириться, когда сделать ничего нельзя. И, тем не менее, он всё же довёл себя до того, что терпеть стало невыносимо, в конечном счёте рассказав Цукасе о том, что классическая музыка уже не приносит ему ничего, кроме боли, а заниматься ею стало физически невозможно. И мне действительно не хочется даже думать о том, насколько же плохо ему было, чтобы всё дошло до того, что он не выдержал, поделившись с кем-то тем, что тревожило его настолько долго, что в конечном счёте вылилось через край. В сторике его первой кф карты был момент с воспоминаниями из детства, в котором его заставляли сидеть за фортепиано до талого, и даже если пятилетний ребёнок говорит о том, что у него уже болят пальцы – это не было достаточной причиной позволить ему отдохнуть, его просто выдрессировали терпеть до последнего, пока он не добьётся удовлетворительного результата (стоит ли мне говорить о том, что Тойя до сих пор до конца не избавился от этой вдолбленной в него привычки, даже в своём последнем сюжетно важном фокусе доведя себя до обморока от истощения, пока работал над новой песней; также не один раз Акито высказывал своё беспокойство по поводу его состояния в моменты, когда Тойя увлекался какой-либо работой, спрашивая его, всё ли с ним будет в порядке от таких нагрузок и просил не перенапрягаться слишком сильно). И тогда, в момент, когда ему было хуже всего, Цукаса и дал ему совет бросить, если классика правда приносит ему один дискомфорт, и не мучить себя. Казалось бы, такой простой и очевидный совет, правда? Вот только мог ли Тойя сам прийти к такой мысли, когда вся его жизнь была ограничена одной только классической музыкой (и, говоря это, я имею в виду абсолютно. Каждое. Слово. Потому что был момент, когда Харумичи называл общение с другими детьми пустой и глупой тратой времени; Тойя упоминал, что он почти никогда не оставался без присмотра родителей, которые запрещали ему участвовать во всех активных школьных мероприятиях; на конкурсы его всегда строго отвозила мама, и забирала оттуда она же; ему не позволяли гулять одному, и, даже несмотря на большое количество поездок на концерты и соревнования, весь окружающий мир, который видел Тойя, ограничивался видами из окон отелей. Вплоть до самой средней школы всем его кругом общения буквально были только Тенмы (откуда с такой жизнью взяться другим друзьям?), и даже в старшую Камияму отец разрешил ему поступить только из-за того, что там учился Цукаса, изначально его хотели отдать в школу с музыкальным уклоном)? И теперь, если глубже задуматься над всем вышесказанным, мог ли Тойя в целом допустить мысль о том, что у него есть возможность отказаться от классики, от того, чем его всецело заставляли жить? Он просто существовал, терпя, не говоря никому ни слова о том, как тяжело это было, потому что для него молчать, когда плохо, абсолютно естественно (Акито очень долго работал над тем, чтобы научить Тойю высказывать своё мнение, говорить, когда ему плохо или некомфортно, отстаивать свою позицию, и я могу вспомнить как минимум два раза, когда он ловил себя на мысли "если мой партнёр о чём-то думает, то я хочу знать об этом" – прямая цитата, поскольку он ужасно не хотел повторения той их единственной ссоры, катализатором которой и стала вредная привычка Тойи до последнего держать всё в себе; он также, пожалуй, единственный, кто настолько пристально следил за сдержанной мимикой Тойи, пытаясь понять, о чём тот думает, и