Неуловимые методы Полевую работу в антропологии часто окутывает флер мистики и неопределенности. "Сходить в поле" - главный ритуал племени антропологов, но ритуал загадочный, потому что представители племени сами не очень понимают, что он значит, что в нем нужно делать, куда и как идти. Точнее, считают что понимают, но могут с трудом объяснить, свято веря, что, пройдя его уже не будут прежними. Станут "настоящими". При этом, как именно нужно делать не очень понятно. Разговор о том, как делать полевую работу в антропологии – штука мутная и странная. Тебя либо ведут в методологический супермаркет, где на полках лежат разные методы и обещают все объяснить и показать какие из них едят настоящие антропологи, а какие нет, либо ничего не объясняют – а-ля "этому нельзя научить, нырнешь в поле - сам поймешь". О том как понимать и как понять, что что-то понял - говорят уклончиво. Многие антропологи ничего не знали, о том как работает магия этнографов, приехав в свои первые поля. Мэри Дуглас свой первый практический "совет" услышала в Конго от своего друга-антрополога – "Мэри, если ты куришь, пиши свои заметки на сигаретных пачках!". Эванс-Причард не считал нужным как-то особенно готовить своих студентов к полю и рассказывать им о том, как концептуализировать материал или чиркать заметки. Не он один. Маргарет Мид иронизировала над попытками Боаса за полчаса до отъездов в поле рассказать, что и как правильно делать, а Дэвид Шнайдер делился непониманием того, что дадут ему схемы и термины родства в поле. Классики тоже были незнайками-на-луне, но как именно они справлялись в моменте? Этнографии пишутся "в кабинете" по следам из полей и завеса над тем, что происходит с антропологом в реальном времени остается. Лиза Малкки и Эллен Червонка попробовали приоткрыть эту завесу, сделав нестандартный ход – опубликовав собственную переписку, происходившую между исследовательницами во время того, как Червонка делала поле в Австралии для своего диссера. Эллен делала ход в поле, рассказывала об этом Лизе и между ними происходил обмен в котором формировалось знание и фиксировалось как во времени разворачивается ее этнография. Эллен не была антропологом, поэтому Малкки в моменте объясняла какие-то штуки для нее, попутно осмысляя их сама. Что значить наблюдать? Куда смотреть? Идти мне к нему на интервью или нет? Не косячу ли я сейчас? А так можно? Читая, создается впечатление вороха всего и попыток с ним справиться. Но это не только впечатление. Так оно и есть. И это ок. Так все и происходит, когда ты работаешь, тут же сомневаешься в собственных действиях и думаешь как сделать лучше. Переписка - ресурс для того, чтобы заявить: делать этнографию, а вместе с ней и теорию - значит постоянно импровизировать. Для Малкки импровизация — не значит производства чего-то из ничего. Отнюдь. Она предлагает всерьез принять метафору этнографии как импровизации и антрополога как джазиста. Джазовые музыканты долго и упорно обучаются своему делу, практикуются, ошибаются, слушают других, неформально учат друг друга, цитируют части из известных композиций и переигрывают их на новый лад. И так по кругу. Хороший джаз – это удачно сделанный storytelling, зависящий от конкретного исполнителя, его настроения, умений и аудитории слушателей. Джазовая история может получится, а может провалиться. Как и полевая работа. Ход Малкки и книжки в каком-то смысле терапевтический. Всем тревожным аспирантам шлет послание: брать риск, дерзать, ошибаться, не знать что делать, считать себя полным идиотом и снова не знать что делать, но что-то в итоге делать - что в джазе, что в этнографии - это ок. Можно и нужно думать и готовиться к своему "выступлению", но на самом деле никто не знает как надо. А если кто и говорит обратное, то ему не нужно верить и слушать. Уж лучше тогда совсем без советов.