———————————————
Наше с тобой Рождество.
𝑳𝑶𝑽𝑬: 𝑬𝑽𝑨𝑵 𝑹𝑶𝑺𝑰𝑬𝑹В данном посте сцены 18+
———————————————
Тихий рождественский вечер окутал Хогвартс. В одной из гостиной, скрытой от чужих глаз, горел камин, наполняя комнату мягким, теплым светом. Эван Розье, сидя в кресле у огня, лениво переворачивал страницы книги, но взгляд его то и дело поднимался на Барти, который что-то писал за письменным столом.
Бартемиус Крауч-младший выглядел сосредоточенным, но от привычной серьезности в его облике не осталось и следа: расслабленная поза, сбившиеся светлые волосы и расстегнутая рубашка выдавали редкую безмятежность.
— Ты планируешь сидеть там весь вечер? — нарушил тишину Эван, не отрывая взгляда от парня. Его голос звучал мягко, но с оттенком насмешки.
Барти поднял голову и, усмехнувшись, обернулся:
— А если и так?
Эван закрыл книгу и, поднявшись, подошел ближе.
— Значит, мне придется тебя отвлечь, — его голос стал ниже, а взгляд обещал многое.
Барти не успел ответить — Эван уже оказался рядом, опираясь руками о стол и нагибаясь ближе. Их лица разделяло всего несколько дюймов, и от этого близкого, почти провоцирующего контакта напряжение в воздухе стало ощутимым.
— Ты всегда так уверен в себе, Роза моя? — Крауч слегка прищурился, но уголки его губ дернулись в улыбке.
— Разве ты когда-то жаловался? — Розье склонился к нему, легко зацепив губами его губы. Поцелуй был коротким, но горячим, словно обещание.
Барти быстро поднялся, поймав Эвана за запястья и толкнув его назад, так что тот оказался прижат к спинке кресла.
— Ты знаешь, что сам напросился, — прошептал он, держа Эвана крепче, чем это было необходимо. Но того никогда не смущала такая маленькая грубость со стороны парня. — Я и не против, — с вызовом ответил Эван, его голос дрожал не от страха, а от предвкушения.
Барти наклонился ближе, впиваясь в его губы жестким, требовательным поцелуем, который заставил Эвана сдавленно выдохнуть. Руки Крауча крепко удерживали его запястья, а взгляд говорил только одно: полная власть.
Камин потрескивал, отбрасывая тени на их фигуры. Эван изогнулся, позволяя Барти вести игру. Их поцелуи становились все более страстными, отрывистыми, словно каждый хотел доказать что-то другому.Розье тяжело дышал, его грудь поднималась и опускалась быстро, словно он только что пробежал марафон. Барти отступил на шаг, наслаждаясь видом: растрёпанные волосы Эвана, раскрасневшиеся щеки, и слегка припухшие от поцелуев губы.
— Ты прекрасно знаешь, как сильно меня заводишь, сказал Барти, склонив голову набок и облизывая губы, словно хищник перед броском.
Эван приподнялся, его губы растянулись в ленивой, довольной улыбке.
— Разве я виноват, что ты такой чувствительный?
Барти не стал отвечать. Вместо этого он резко схватил Эвана за ворот рубашки, притянув к себе так, что их тела соприкоснулись. Одним движением он стянул с него мантию, а затем принялся расстегивать пуговицы рубашки, нетерпеливо, будто каждая секунда промедления выводила его из себя.
Эван, в свою очередь, запустил руки в волосы парня, притягивая его для очередного поцелуя. Этот был ещё грубее, жаднее, словно оба пытались доказать своё превосходство. Барти снова прижал Эвана к креслу, но теперь его руки соскользнули на бедра, сильные пальцы оставили легкие следы, напоминающие укусы.
— Ты слишком громкий, — прошептал Барти, слегка прикусывая мочку уха Эвана, и наслаждаясь его стоном.
— А ты слишком властный, усмехнулся тот, но его голос дрогнул, выдавая наслаждение.
Барти, не отрываясь от него, одним движением скинул с парня рубашку. Его ладонь медленно скользнула по груди, оставляя легкое покалывание, заставляя Эвана запрокинуть голову назад.
— Ты любишь, когда я вот так, — сказал Барти, сжимая его запястья одной рукой и прижимая их к подлокотнику кресла.
— Я люблю, когда ты не сдерживаешься. — сказал Эван, его голос был низким, хриплым.
Бартемиус усмехнулся. Его губы скользнули вниз, оставляя на коже Эвана влажные, горячие следы, пока тот не выгнулся под ним. В комнате было жарко от огня в камине, но им двоим казалось, что огонь полыхал где-то внутри.