#книгиПрочитал на днях тоненькую
книжку «
Апология математика» за авторством
Годфри Харди.
Наверняка среди моих читателей есть люди, слышавшие про
Сриниваса Рамануджана – гениального математика-самоучки, прямиком родом из Индии. Рамануджан нашёл несколько частных решений уравнения Эйлера, сформулировал около 120 теорем и, не имея специального математического образования, получил замечательные результаты в области теории чисел. Но при чем тут англичанин Харди? А дело в том, что наоблее значительные работы Рамануджан публиковал в соавторстве с Харди и, более того, именно Харди познакомил мир с юным математическим гением. Рамануджан скончался из-за болезни в 1920-ом году в возрасте 32 лет, но несмотря на свою непродолжительную жизнь навсегда оставил свое имя в истории математики.
Феномен Рамануджана настолько известный, что в 1991 году в свет выходит биографический роман «
Человек, который познал бесконечность», а в 2015 году и одноименная экранизация. В предисловии к «
Апологии», физик а по совместительству друг Харди,
Чарльз Сноу, приводит следующее высказывание о Рамануджане:
«
Однажды, с несвойственной ему сентиментальностью, Харди написал, что будь Рамануджан лучше образован, он не был бы Рамануджаном. Позже, в обычной для себя ироничной манере, он заявил, что сморозил сушь. Будь Рамануджан лучше образован, он блистал бы еще ярче»
Но
книга Харди едва ли посвящена Рамануджану. Просто я воспользовался случаем рассказать про двух гениев сразу. Харди и в отрыве от Рамануджана был выдающимся математиком, к тому же, увлеченным игроком в крикет. «
Апология математика» – пусть и не без юмора написанная, но все же грустная
книга. Это размышления стареющего математика, осознающего, что может его жизнь, как человека, еще не подошла к концу, но как математика уже прошла. Харди прямо пишет:
«
Никому из нас нельзя забывать, что математика, как никакая другая область искусства или науки, – занятие для молодых. ...не знаю ни одного великого прорыва в математике, сделанного человеком старше пятидесяти. Если математик в зрелом возрасте теряет интерес к науке и бросает ею заниматься, потеря, вероятнее всего, невелика ни для науки, ни для него самого»
Тем не менее Харди был всей душой восхищен математикой и заворожён ее красотой. Более того, он был уверен, что математическая красота – красота истины, куда долговечнее прочих форм искусства:
«
Математик подобно художнику или поэту, создает образы, причем математические образы сохраняются дольше, потому что всегда несут в себе идею. Художник использует формы и цвет, поэт – слова. ... Математические образы, подобно творениям поэтов или художников, обязаны быть красивыми; идеи, равно как цвета или слова, должны гармонично сочетаться между собой. Красота – это первый критерий: для нескладной, уродливой математики в мире просто нет места»
Харди утверждает, что математическая эстетика доступна даже большему количеству людей, чем эстетическое переживание от произведений искусства. Ведь неслучайно же столь многим нравится игра в шахматы, разгадывание головоломок и пр. интеллектуальные игры:
«
Главная причина их невероятной популярности – в притягательной силе математики»
И как же это удивительно ложится на логику радикального когнитивизма! Если допустить, что главная задача психики – познание, то любовь к решению задач становится очевидна.
Будучи увлеченным ученым, Харди перечисляет важные характеристики успеха на этом поприще, а именно:
1. Интеллектуальное любопытство, желание познать истину;
2. Профессиональная гордость, не дающая успокоиться, пока человек не будет удовлетворен собственными успехами;
3. Амбиции – забота о репутации, положении, даже сопутствующая им жажда богатства и власти.