Альцест с чиркает спичкой одной рукой, - непревзойдённый уровень мастерства, воспитанный опытом, - с тихой руганью зажигает ярко-синим газовый цветок, ставит поверх тяжёлый чайник. Модди им любуется откровенно.
На маленькой кухне только от конфорки свет и идёт, - ещё из-за окна, тысячей граней преломляющийся по приоткрытой форточке, льётся тусклый-тусклый, мигающий постоянно, рыжий свет фонаря, - и в этой синеве всё тонет, растворяется в густых, фиолетовых тенях. Свет они не включили - как-то руки не потянулись к выключателю, оставив тонкую полутьму.
Холодильник гудит мерно, за стеной что-то шуршит, откуда-то сверху размеренно стучит. Модди ориентируется на слух, подавляя желание на каждый шорох оборачиваться, не отводит от субъекта своих наблюдений взгляд.
Он смотрит - Альцест опирается спиной о столешницу, выдыхает устало, потирает переносицу, приподнимая очки. Тянет руку в карман домашних штанов, доставая прямоугольную пачку, - Модди чуть брови приподнимает удивлённо, усмехается, - и поджигает тонкую сигарету от конфорки. Молча закуривает, распаляя ярко-красный огонёк на кончике, отражающийся в прямоугольных стёклах, и протягивает в немом предложении.
Они оба - молчат, не произнеся ни слова с момента прихода Модди, и из этого молчания он на удивление много узнаёт.
Во-первых, дети сегодня не дома - иначе ему ни то что сигарету бы не протянули, - дым горький, бьющий по горлу, забивающий рот и легкие, - на порог не пустили бы на ночь глядя, чтоб пример плохой не прдавать. И к чёрту, что младшему из "детей" недавно стукнуло двадцать, а старший их обоих чуть больше, чем на десять лет младше, он и сам при них курить не особо хочет.
Альцест поворачивает чайник, выравнивает над огнём, постукивая кончиками пальцев ручке, переводит взгляд куда-то за окно. Модди не слышно усмехается, выдыхает голубое облако в воздух, слышит пронзительный тихий свист.
Во-вторых, у Альцеста на удивление хорошее расположение духа сегодня - вон, что-то напевает негромко, даже чай заваривает. Кажется, - стало совсем темно без синего света конфорки, только крошечный красный огонёк да фонарь и остались, - один из тех отвратительных, пакетированных, которые почему-то всегда находятся в этой квартире, хотя они оба такие презирают до зубного скрежета.
Модди принимает высокую чашку, кивает благодарно. Ловко перехватывает чужую руку за запястье, с трудом различая в темноте венки. Ведёт большим пальцем вдоль, всё ещё безмолвно.
В-третьих, ему, опять-таки, на удивление, сегодня рады. Альцест руку не выдергивает, со скрипом двигает табуретку по полу и садится рядом, устало утыкается лбом в чужое плечо выдыхая.
Модди оставляет чай в сторону и сочувственно хлопает освободившейся ладонью по спине, хмыкает.
Сигарета медленно тлеет, он стряхивает пепел, тушит окончательно. Фонарь за окном пару раз моргает и гаснет. В темноте удивительно чётко выделяется спичечный коробок.
Живу тут:
https://t.center/ogo_ono_zhivoe#тейк
