О богодухновенности и каноничности Глубокие и важные вопросы поднимают участники наших воскресных бесед. Я пытаюсь отвечать устно в эфире, но к некоторым вопросам хочется возвращаться и сформулировать ответ более четко. Вопрос: Что на практике значит, что книга вошла в канон и что она богодухновенна? Чем принципиально книги Нового Завета отличаются от, например, трудов Иоанна Златоуста? В чем должно отличаться мое отношение к данным книгам и почему? Что есть такого в книгах канона, чего нет в других? Если то, что есть – это богодухновенность, что значит для нас богодухновенность? Например, полезные наставления есть и в других книгах, истинные вероучительные тезисы тоже, и, наверное, и другие труды и речи могут быть соработничеством человека и Бога. И в этом отношении интересен еще тот факт, что некоторые книги церковь веками не включала в канон, а потом включила, тогда как содержание этих книг не менялось Как писал о православном понимании богодухновенности отец Георгий Флоровский: «Писания “богодухновенны”, они – Слово Божие. Что такое “вдохновение Духа”, мы никогда не сможем точно определить – здесь тайна. Это тайна встречи Бога и человека. Мы не можем до конца понять, как именно “святые люди Божии” слышали Слово Господа, как смогли они выразить его словами собственного языка. Но и в их человеческой передаче звучит голос Божий. Слово Божие в словах человеческих: здесь лежит тайна и чудо Библии». (В целом, очень рекомендую к прочтению его статью целиком). Если мы говорим о дыхании Духа Святого в человеческом слове, то, разумеется, мы не можем ограничить это действие Божие только каноническими книгами Ветхого и Нового Завета. Конечно, Дух Божий дышит и в молитве (я верю в богодухновенность текстов наших евхаристических молитв), и догматах (тех вероучительных формулировок, получивших полную рецепцию Церкви и чьё принятие нередко предварялось словами «так угодно Духу Святому и нам»), и во многих других проявлениях церковной жизни. Уверен, что богодухновенными являются не только библейские книги – мы же протестанты какие-нибудь! Собственно, всё это можно назвать Преданием – с большой буквы. Можно вспомнить небесспорное, но очень красивое и образное определение Предания, данное Владимиром Лосским: «Предание есть жизнь Святого Духа в Церкви». В этом смысле канон Священного Писания – это кодифицированная часть Предания. Как писал апостол Павел, в его время Предание хранилось как в Посланиях, так и в его устном слове (2Фес. 2:15). То есть, Библия – это однозначно зафиксированная часть такого Предания. Закрепление определенного письменно зафиксированного Слова в библейский канон (собственно, канонизация библейских книг) – это просто констатация, что в этих книгах совершенно точно и несомненно действует Дух Божий. Как канонизация святого не делает человека святым, а просто констатирует святость, то и с библейскими книгами может быть то же самое. Содержание книги не меняется, а меняется отношение к ним. Изначально «канон» - это «правило», то есть инструмент, с помощью которого строитель выправлял линии и углы (отвесили мерило). С помощью библейского канона выправляется наше отношение ко все прочим проявлениям жизни Церкви. Понимая все недостатки метафоры, скажу, что Писание – это сердцевина, скелет, к которому всё прочее крепится. Твердый фиксированный костяк необходим, к нему крепятся мышцы, органы, кожа (богослужебная практика, церковное устройство, вероучение, жития святых и прочее, и прочее). Повторю – это только метафора. Очевидно, что границы этого Предания определены значительно менее четко, чем границы организма, но ведь и с организмом не все ясно. Многое, что кажется на первый взгляд совершенно неотъемлемой частью церковного предания, на самом деле, Духа не несет. Но и с организмом также. Самый внешний слой кожи, например, это омертвевшие клетки эпителия - их видно в первую очередь, но они уже отжили своё. В каждом организме есть бактерии, паразиты, новообразования, почти неотделимые от самого организма.