“Пора снимать янтарь
пора менять словарь,
пора гасить фонарь
наддверный», –
написала Цветаева в своем последнем стихотворении,
но если продолжить его,
если представить, что ничего не случилось,
не было Елабуги, а значит, не было смерти сына –
Цветаева жива,
да, дожили с сыном до 20 съезда,
дочь отсидела свои 13 с перерывами лет,
но вернулась,
живут плохо, но ведь живут,
дожили и до дачи,
маленького домика под Москвой,
дал в 60-м Литфонд,
нет, не в Переделкине,
не где-нибудь под Тарусой,
но все же жива, жива.
Много курит, кашляет.
К ней, а не к Анне Ахматовой едет молодой Бродский.
Цветаева, конечно, в него влюбляется
(«Наконец-то надоба смертного во сне»
или «к тебе, придуманному слишком поздно»,
что-то подобное пишет).
Бродский, конечно, отшатывается.
пугается,
но – благоговение перед талантом,
но – звук, но – голос,
ездит, конечно.
Но Цветаева уже охладела.
Однако живет счастливо,
как будто вернулась в юность,
а именно тогда она умела слышать людей,
живет на своем маленьком участке,
в своем не-тарусье.
Выходит однажды, старая,
за калитку,
видит – в траве кладбищенская земляника,
слышит, как земляника ей говорит:
«Мы будем жить с тобой на улице Гагарина
Гагарина, Гагарина,
мы будем жить с тобой на улице Гагарина,
которой и в Тарусе нет.
Такое маслице тебе было подарено,
подарено,
подарено,
подарено,
такое маслице тебе было подарено,
такую лестницу тебе не дали в смерть».
Какой Гагарин? Алё? Никто и не слышал ни о каком Гагарине:
Гагарин еще никуда не полетел.
Но такова сила земляничного слова,
такова сила земляничного слуха,
гетевской радости,
толстовского алого посеребренного духа.
И вот она пишет стихи про эту новую землянику,
с какой-то гетевской радостью, с какой-то толстовской силой,
с затянувшейся ямой в груди, а над ямой плывут облака.
Смотрит: идет по вечерней дорожке Аля,
говорит: мама,
моя неземная мама,
моя земляничная мама,
моя прозрачная мама,
я привезла тебе, мама, утреннего молока.
(18 февраля 2024)
#серебряныевечера #дмиирийводенников #дмитрийкравченко #галинаданильева #поэзия #современныепоэты #трисестры