#художка Дмитрий Данилов. Саша, привет! — М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2022. — 256 с. Современная отечественная проза, привет. В последние годы боюсь тебя, как приговоренный герой Сережа, Сергей Петрович, боялся пулемета по прозвищу Саша. Впрочем, приходит смирение, и вот я говорю тебе, современная российская проза: «Привет», как Сережа, дойдя до точки, начал здороваться с Сашей. Все это шутка, конечно. В отличие от Саши, литература меня не убьет (но сделает сильнее). (То, как меня расстраивает наш «премиальный сегмент», я оставлю пока за скобками, из этого массива мной прочитано немного, но почти все прочитанное см. пункт первый). Данилов рассказывает о современных России и Москве, вполне узнаваемых, но с нюансом: «в стране введён режим Общей Гуманизации, в рамках которого возвращена смертная казнь… по преступлениям в сфере морали и по экономическим преступлениям». Главный герой, преподаватель, переспавший со студенткой младше двадцати одного года (то есть по новому закону несовершеннолетней), приговорен к высшей мере. Его заселяют в Комбинат — что-то вроде гостиницы со всеми удобствами, питанием и красивым парком. А еще с коридором, по которому надо каждый день проходить под дулом пулемета Саши, запрограммированного расстрелять приговоренного в неизвестный, любой рандомный день. Сергей живет в таких условиях почти целый год, но день казни так и не наступает. Суть книги в страданиях самого Сергея, его жены Светы, мамы, а также в разговорах Сергея с приходящими к нему людьми: охранниками, психологом, представителями четырех мировых религий, волонтеркой Дашей и т.д. Сначала меня бесили дыры в этом искусственном конструкте, возникало много вопросов и к странному устройству «мира», и к психологии героев. Все выглядело очень картонным, надуманным, нарисованным: эдакий «Догвилль», но унылый, без огонька и Николь Кидман. Потом я поняла, что так и задумано: второстепенные герои нужны для «обслуживания» Сергея, высвечивания его тяжелого эмоционального состояния, поэтому их психологическая разработка до степени, в которой они по-настоящему ожили бы на страницах, вроде как не нужна. Сергей тут пребывает в солипсизме, если хотите. Все вокруг существует, пока он это воспринимает. Но это вскрыло новую проблему: мне как читателю вообще ни разу не жалко этого героя. Можно сочувствовать, что он получил наказание, не соотносимое с проступком, можно сопереживать, что он никак не может дождаться исполнения приговора и оказывается в положении, когда ожидание хуже смерти. Можно переживать вместе с его женой, которая вообще не понимает, как себя вести: муж не мертв, но и не присутствует больше в ее жизни. В нормальной ситуации она могла бы простить его за измену и дать второй шанс или просто выгнать и развестись, а тут вообще черт знает что. Но Сергей так себя любит и так сам себе сочувствует, все диалоги выстраивает вокруг себя любимого, что читательское сочувствие здесь оказывается как будто лишним. (А Сергей — дети, заткните уши, — выглядит полным мудаком). Сергей как, по сути, единственный герой, вообще вызывает массу вопросов. У Кафки в «Процессе», например, герой не сделал абсолютно ничего и, не понимая своей вины, просто пытается преодолеть бюрократическую машину, а Сергей все-таки накосячил: роман со студенткой почти вдвое моложе (ее чувства, кстати, вообще непонятны, а вдруг она правда жертва, как у Асташовой в «Вероятно, дьявол», ситуация-то неоднозначная), измена жене. Смерть за такое, конечно, перебор, но герой не абсолютно невинен, а ведет себя так, словно вообще никогда ничего плохого не делал. Лицемерие, однако. Еще одна проблема кроется в абсурдистском стиле, он мешает проникнуться ситуацией, героем, возмутиться странным законом. Автор как бы сам все обстебывает до обесценивания. С одной стороны, это классно написано: диалоги живые, разговорные, с матерком, описания наоборот контрастно сценарные, с усиливающими эффект повторами, с уместным канцеляритом. Стилистически изящно сделанная повесть. Но стиль никак не помогает подключиться к героям и их проблемам. ↓