Беспощадный пиарщик

Девочки, итальянский неомарксист Франко Моретти ввёл в социологию литературы метод «дальнего чтения» — по факту, нечтения вообще. С так называемым «цифровым поворотом» в гуманитарных науках, когда вкалывают роботы — счастлив человек, стало возможным изучать, не читая, большой массив данных, будь то корпус литературы какого-то века, египетские пергаменты или все философские статьи, вышедшие в определённом журнале с начала его основания.

Сам Франко Моретти прославился исследованием, в котором изучил семь тысяч заглавий британских романов с 1740 по 1850 год и наткнулся на удивительные закономерности. Вот некоторые из них.

В начале этого временного отрезка названия романов состояли в среднем из 10-20 слов, а в конце — из двух-трёх слов. Эта длина обратно пропорциональна размеру рынка романов: с увеличением количества и тиража романов длинные заглавия исчезли — короткие легче запоминать. Длинные заголовки в середине 18 века объяснялись тем, что заголовок одновременно был пересказом сюжета и тем, что до массовой печати жалко было оставлять целый лист практически пустым.

По 30% коротких названий составляли имена собственные, комбинации артикля существительным и артикля с прилагательным и существительным. Ещё 10% — концептуальные абстракции («Энтузиазм и религия»). Женские имена в заглавии («Люси», «Каролина», «Белинда») означали личную историю героини без мужа, а женские имена с фамилиями («Джейн Эйр» или «Мэри Бартон») — что героиня приобретает общественное положение. Одно слово — и образ героини переворачивается на 180 градусов: от частного к публичному. Короткие названия были ограничением, навязанным рынком, но это ограничение стало возможностью для литературного воображения: искусство намека, сжатости привело к тому, что в конце концов заглавие становилось тропом.

Моретти был пионером в теоретизировании дальнего чтения, а сегодня в рубрике #Учёныепосубботам — лекция о том, насколько этот метод продвинулся с развитием компьютерных наук. Как с помощью текстового анализа данных и машинного обучения найти соавторов Шекспира, вычислить подражателей Пушкина, доказать авторство Шолохова, и сделать всё это, не читая тексты, расскажет доктор филологических наук Алексей Вдовин.

Тем временем, на YouTube закрыли счетчик дизлайков к видео с промо-роликом нового шоу Меган Маркл на Netflix. Четыре дня назад количество дизлайков превышало лайки в разы — примерно 160 000 против 17 000. Комментарии пока еще открыты, люди в них шутят, что Netflix потратил 100 млн долларов на троллинг этого шоу.

Все дело в том, что в трейлере Меган морозит цветочки в кубиках льда, собирает мед с якобы собственной фермы и бухает со звездными подружками в доме, который был снят специально для съемок. Помимо хейта за присутствии в зоне пожаров в Калифорнии, Маркл обвиняют в эксплуатации образа традиционной жены, который сейчас так популярен в инстаграме и в полном отрыве от реалий жизни.

Из-за трагедии в Калифорнии запуск шоу пришлось отложить: оно выйдет 4 марта.

Девочки, в мире основанном на правилах, нет места правосудию, по крайней мере, в той форме, которую мы с вами привыкли наблюдать. Этот эмпирический закон разбирает наш заокеанский корреспондент на самом ярком примере новейшей истории.

Особенности национального судопроизводства

(Цикл от канала "С берега Гудзона", часть LX)

Результат суда над Дональдом Трампом своей скандальностью затмил даже предшествовавший процесс, в ходе которого бывший президент вначале оказался виновным, потом президентом будущим, а в итоге же был приговорён к безусловному освобождению. Сей вердикт обсуждался подробно, мне же хотелось бы обратить внимание любезных читателей «БП» на ряд примечательных особенностей работы американской юридической системы, продемонстрированных этим историческим процессом.

За пару столетий эти особенности были превращены американской пропагандой в миф об изрядно справедливой судебной системе. Моя скромность и объём данной заметки не дают возможности сделать вывод о том, какова эта система на самом деле, однако же осмелюсь заметить, что при ближайшем рассмотрении элементы сей конструкции оказываются чем-то противоположным, если сравнивать с тем, как о них призывают думать.

Начнём с правоохранительных органов. Исторически нас убеждают в чудодейственной пользе выборности слуг закона. Однако где выборы, там и партийность, разделение на своих и чужих. Выборный манхэттенский прокурор, демократ Элвин Брэгг затеял преследование республиканца Трампа. Результат известен. Мистер Брэгг же, войдя в историю, вряд ли пойдёт на повышение…

Нельзя не сказать и о суде присяжных. В теории — идея чудесная, рядовые граждане судят по совести. Вот только нужно обратить внимание, что смысл в том, что это суд «равных». То есть, для того, чтобы адекватно разобрать дело бывшего президента, звезды шоу-бизнеса и миллиардера, нужно было найти присяжных с таким же социальным профилем. В первых американских колониях система работала, как часы. Сейчас же и без процесса над Трампом набор присяжных, особенно в таких многонациональных мегаполисах, как Нью-Йорк, превращается в сложнейшую задачу. В итоге решающим во всех смыслах всё равно оказывается слово профессионального судьи, управляющего процессом. Судьи инструктируют присяжных как судить правильно, они же определяют наказание. Кстати сказать, видели ли любезные читатели интервью кого-то из возмущённых присяжных, осудивших Трампа? Мол, мы же решили, какого чёрта освободили? Вот и я не видел…

Если говорить о других нюансах американского правосудия, проявившихся во время процесса над Трампом, то нельзя не отметить нарочито сложную организацию всего мероприятия и прецедентный характер американского права. Смысл первого понятен — каста юристов надёжно хранит действо от профанов. Рассмотрение обвинений расширенной коллегией присяжных, отбор присяжных, прения сторон, вынесение приговора, сбор информации для определения наказания, объявление наказания, точнее, ненаказания. Это лишь основные этапы процесса. Всё очень церемониально, медленно, тщательно и по правилам. Или нет. При необходимости всё мгновенно упрощается. Вот, скажем, между вердиктом и объявлением наказания должна была работать специальная комиссия для сбора информации о преступнике — моральный облик, работа, привычки и так далее. Публика уже предвкушала узнать всё о Трампе, однако опрос тогда ещё бывшего президента занял всего тридцать минут, после чего о дальнейшей работе комиссии слышно не было. Поняли, к чему дело идёт?

О слабой связи прецедентов и реальности говорить подробно, думаю, нет смысла. Тут всё очевидно. Не будем же мы, в самом деле, радоваться за будущих преступников, получивших такой приятный прецедент, позволяющий избежать наказания? В сухом остатке имеем происходящее перед нашими глазами разрушение ещё одного американского мифа на этот раз о совершенстве американской судебной системы, впрочем, не первого и, вряд ли, последнего.

С предыдущим материалом можно ознакомиться здесь.