Я знал, что так и будет. Я был уверен, что так и произойдет. Ночью я пересмотрел «Анору». Без дегенеративного дубляжа. Без зумированных сцен. Без всей этой бредятины. Пересмотрел. Ожидаемо, в кинотеатре и дома я увидел два совершенно разных фильма (хороший повод обсудить, какое этическое и эстетическое преступление против искусства представляет из себя наша прокатная версия, но сейчас не об этом). Теперь я стал гига-адептом «Аноры», фильм не просто расцвёл и переоткрылся: я наконец смог его увидеть и услышать по-настоящему. И я наконец увидел, что это не просто фильм года, это один из главных фильмов нашего века. Это великий шедевр, и я влюбился в это кино всем сердцем. «Анора» это новый Феллини, это Тарантино здесь и сейчас, это великий гуманизм и нежность к человеку каждую секунду, это великая правда и откровенность жизни в каждой сцене, тяга к счастью в каждом взгляде героев. Я часто вижу в комментариях, да и в личных разговорах — «ну, объясните нам эту Анору, в чем тут соль?!». А ничего не надо объяснять тут, в этом фильме не надо ничего «раскусывать» и понимать интеллектуально; тут всё просто надо услышать и почувствовать (да, звучит банально, но это так), тут всё про нас, про людей, всё про языки, про новейший Вавилон, в языковом блендере которого мы существуем, но всё равно пытаемся сквозь ор, ложь и боль понять и полюбить друг друга. Я не могу представить, как Шон Бейкер так смог почувствовать языки. Но как же он любит своих героев, всех, как же он любит, ценить и понимает жизнь. Мне бы хотелось обнять его только за одно это. В общем, «я/мы Анора Михеева». Фильм года, фильм десятилетки. Счастлив, что это кино открылось мне и я полюбил его. (извините за пафос и прочее, но таковы мои чувства!)