​Как СВО повлияла на избирательную кампанию 2022 года? До единого дня голосования остаётся чуть больше месяца. О том, какие риски существуют у «основных» кандидатов, и в чём состоит специфика выборов в годину спецоперации, «Новой искренности» рассказал директор Центра развития региональной политики Илья Гращенков. В минувшие годы губернаторские выборы неизменно сопровождались дискуссией о муниципальном фильтре, который отсекал сильных кандидатов. Однако в последние годы эта дискуссия сошла на нет. Как думаете, почему? Понемногу спор продолжается и сейчас. Об отмене фильтра высказываются почти все парламентские партии. Однако им нужно собрать подписи хотя бы в 2-3 опорных регионах, а без помощи власти это сделать невозможно. Приходится просить мундепов от ЕР, что, в свою очередь, заставляет притушить дискуссию на федеральном уровне. Очевидно, региональная политика Кремля строится на том, чтобы назначить своего кандидата, а затем провести его через выборы референдумного типа. И, если через них вдруг кто-то проскочит, вроде Фургала или Сипягина (бывшие главы Хабаровского края и Владимирской области, победили на выборах 2018 года), то на своём посту он скорее всего всё равно надолго не задержится. Хотя, есть исключение – Коновалов (глава Хакасии), который досидит до конца срока. Впрочем, на фоне СВО власти сейчас не до всех этих электоральных вопросов. Выборы воспринимаются, как раздражающий фактор, поэтому оставшиеся игроки, будучи системными, стараются сильно тему не качать. Но это не значит, что она еще не вернется в повестку. В своём посте на этой неделе вы написали, что «несмотря на СВО конфликты с местными элитами сохраняются практически во всех выборных регионах». Какие риски несут подобные конфликты? Способны ли они как-то канализироваться в нынешних условиях? Конфликты чаще всего создают сами губернаторы. Их главная проблема – неумение договариваться с местными игроками. В той же Ярославской области, например, не сумели выбрать мэра муниципалитета именно потому что не договорились. И что теперь? Подключать силовиков и Москву? Конечно, это конфликт. Ну или губернаторы сносят списки «Новых Людей» в Северной Осетии, Белгородской и Псковской областях. В Пскове и вовсе силовиков подключили. В итоге пришлось давать заднюю. Всё это от неопытности. Или от ощущения собственного могущества, которого не всегда хватает, чтобы дожать ситуацию. В Рязанской области врио додумался выдвинуть в сенаторы экс-губернатора Любимова, которого местные элиты не переваривают, и вот тебе – конфликт. И так практически в каждом регионе. Правда, фронда везде имеет свою специфику. Во Владимирской области, например, сильна фронда глав муниципалитетов, которые традиционно борются с губернаторской вертикалью. А в Свердловской области – это десяток местных миллиардеров, причем международного уровня. Внесла ли спецоперацию свою специфику в характер нынешней избирательной кампании? В чем эта специфика выражается? СВО стала ключевым фактором лояльности. Но ее контуры сильно разнятся. Активно вписали в повестку новеньких врио. К примеру, глава Тамбовской области Максим Егоров помогает организовать обучение для учителей Донбасса, собирает гумпомощь, а врио Владимирской области Александр Авдеев – принимает беженцев. Как итог – оба в санкционных списках Британии и федеральный центр на этом основании их всегда поддержит. Кто-то менее активен, в списки не попал, тему не использует, и это неминуемо начинает вызывать подозрение у начальства. Впрочем, фактор спецоперации важен скорее для федерального центра. На региональном уровне люди больше обеспокоены своими проблемами. Если губернатор дорогу не сделал, и спихивает это на спецоперацию, то это вызовет скорее негативные эмоции у избирателей. Сама тема СВО еще до конца не отрефлексирована гражданами. Большая часть россиян поддерживает боевые действия. Но эта поддержка не означает готовность затягивать пояса. Наоборот, вероятность ухудшения экономики к осени чревата всплеском недовольства.