Небольшое интервью с Николасом Хамфри, который присутствует здесь, в Катманду, о недавно ушедшем Дэниеле Деннете. Хамфри был одним из ближайших друзей Деннета, поэтому я решил попросить его ответить на несколько вопросов о нём. Простите за сырой перевод. Артём Беседин: Есть ли идеи Деннета, которые кажутся Вам очень важными, но которые, в то же время, остались незамеченными читателями и комментаторами? Николас Хамфри: Я бы дал ответ на противоположный вопрос. Я думаю, читатели нашли в его работах то, чего там нет. Например, «Объяснённое сознание» часто интерпретировалось как «Устранённое сознание» (consciousness explained away). Как если бы Дэн, действительно, понимал природу сознания, которую все другие считают центральной проблемой, так же как иллюзионизм. Дэн принял этот ответ в последние годы. Это нечто новое: то, что он настаивал, что сознание – это иллюзия. Все говорят: «Это нонсенс, сведение к абсурду – говорить, что что-то является иллюзией. Потому что, если это иллюзия, то как мы можем об этом знать? Как мы можем воспринимать это серьезно?» Конечно, Дэн не имел в виду этого. Я имею в виду, что это была плохая политика – назвать сознание иллюзией. Люди обречены на непонимание этого. И они не будут понимать этого, если вы утверждаете, что это иллюзия, что, например, те, кто заявляет, что у них есть опыт сознательных квалиа, ошибаются. По-моему, то не ошибка. Это очень сложная доработка тех свидетельств, которые есть у нас, есть у нашего мозга. Но, я считаю, что неправильно называть это иллюзией. Это предполагает, что, если мы об этом думаем ясно, то это нереально. Возвращаясь к Вашему вопросу: из-за своего стиля письма Дэн всегда хотел прямо подходить к вопросу, делать драматические заявления и так далее. Иногда его слова воспринимают слишком буквально и не видят тонкостей его аргументов. Ваш вопрос касался того, какие из его идей не были замечены. Это зависит от того, кто вы. Он был очень успешен в распространении своих идей среди философов, ученых и широкой публики. Я полагаю, это не его проблема. Я думаю, были другие философы, которым не удалось донести свои идеи. Я думаю, что большую часть того, что Дэн хотел сказать в своей жизни, он сказал, и он был понят. АБ: Это редкое свойство для философа. НХ: Да, он был очень хорошим коммуникатором. Но вещи, которые он сообщал, были очень радикальными. И многим не нравилось то, что он говорил. Но Дэн считал, что они его не понимали. АБ: Деннет – систематический философ. Он писал по многим темам. Есть ли у его теории этические следствия? Или, может быть, у него есть явная этическая теория? И, если есть, следовал ли он собственным философским убеждениям? НХ: Я думаю, что у его теории есть сильный этический компонент. Это максима о том, что мы должны стремиться к истине. Даже если вы считаете это неудобным или вредным для вашей религии или мировоззрения. Я думаю, что Дэн был моралистом в этом отношении. Он очень злился на тех, кто прятался за ложными аргументами. И, как мы знаем из его недавней автобиографии, он никогда не уклонялся от настоящей критики. И довольно зло отвечал тем философам, которых считал плохими мыслителями: Джону Сёрлу, Стивену Джей Гулду, Джерри Фодору например. Дэн полагал, что они понимают его неправильно. Он полагал, что они не открывали истину для себя. Он смотрел на их как противников истины. И он говорил это в лицо, ему это не нравилось. АБ: Философия Деннета всегда была научно ориентирована. Считаете ли Вы, что его идеи полезны для практикующего ученого? Или его философия – это анализ положения дел в научной области?