А вот ещё мысль о свободе: свобода в понимании Раскольникова особенно интересна. Физическая свобода Родиона, конечно, совершенно не парит, он даже не расстроился, когда его заключили. Его свобода чисто идеологическая. Начнём с того, кем Родион восхищается. Его идеал — это «сверхчеловек», Наполеон или Македонский, «власть имеющий». Тот, для кого нет норм морали, потому что некая высшая цель оправдывает всё. Он восхищается наличием цели, ради которой дозволено убить, при том что у самого Родиона такой цели не было. (Во всём этом много ницшианского, и Достоевским-то Ницше и вдохновлялся.) Преступление для Раскольникова — это проявление безграничной свободы, это переступление через грань дозволенного, а право на этот шаг — это то, что, по его разумению, отделяет сверхчеловека от простых людей. Ницшеанский «натянутый канат». Примечательно также, что Раскольников своей идеей уже отделён от людей, и пока у него эта идея есть, общество, человеческая забота и любовь ему в тягость. Он почти физически чувствует боль от чужой любви, но именно любовь его и спасает от «пути Свидригайлова» и прыжка в Неву. Достоевский, конечно, всю идеологию романа нам подаёт на блюдечке в эпилоге. По-настоящему свободен Раскольников становится только в ссылке, духовно переродившись. Его грехом всё это время было не убийство, а гордыня — за то, что он захотел поставить себя выше людей, он и стал наказан. И только когда он смирился — заметьте, не столько раскаялся, сколько смирился — он обрёл настоящую нравственную свободу. #литература