Я приехал в кабинет на Исаакиевской площади уже в 7:30. Засев за интернет, стал скрупулезно читать новости об акции на Марсовом поле, выписывая заинтересовавшие меня факты. Узнав, что главным инициатором акций по стране был бывший зарегистрированный кандидат на пост мэра Москвы, стипендиат международной программы Йельского университета, я вновь испытал волнение, сравнимое с тем, которое испытал, впервые увидев, как «спрут» проявил себя в государственной миграционной политике. Зарегистрированным кандидатом на пост мэра столицы не мог быть человек, не встроенный в систему и не имеющий тайных покровителей на самом верху. Все подтверждалось. Значит, я прав: «спрут» существует, и я правильно понял его главную цель. Йельский университет, готовящий мировых лидеров, четко указывал на будущий вектор социальной активности. Но неужели они будут пытаться использовать детей, чтобы раскрутить свой маховик? Забив в поисковике «Франция 1968 год» и «Майдан 2014», я начал изучать хронологию событий. Сомнений не оставалось: именно детей они первыми попытаются бросить в «топку», ожидая первую жертву для раскрутки гражданского противостояния. Но где все государственные молодежные организации? Почему они проспали начало процесса? Ведь нельзя действовать только дубинками. Где идеологическая работа, диалог с будущим поколением? И какой механизм используется выхода на детей, с какой повесткой они «заходят» к ним? Вопросов было много, но ответов у меня тогда не было. Я перезвонил маме Лены Созоновой и напомнил о встрече со школьниками, попросив привезти их во вторник. Продолжение следует…