Вот, с эсеркою эсер,
выше с сэркою спит сэр,
с Богом спит Богиня
аккурат над ними,
спит со странником страна,
а со станом – Сатана
этажом пониже,
и вокруг – они же.
Знойно спит с печалью печь,
а с пищалью спит картечь –
всякое спаньё ведь
можно уподобить.
Спит с нагайкою наган,
с тарантайкой таракан:
проволоки-лапки
и рессор лопатки…
Только солнышко не спит
и до ряби в них глядит
чёрными очами,
воздух озночая,
а на ве́ках, как в альков
убиенный облаков,
спит, обняв апокриф,
лунный иероглиф.
