Странно, наверное, но именно в День памяти жертв политических репрессий особенно тяжело о ком-то вспоминать. Теперь уже, как будто, и не хочется. Откуда найти силы, чтобы сочувствовать другим, когда вся наша действительность превратилась не в день сурка, а в день сплошных репрессий? Но о политических жертвах, конечно, надо говорить — хотя бы из меркантильных соображений, чтобы в будущем так же не забывали и про нас. Странно это всё. Жертвы века волкодава, который периодично обрушивается на Россию, сейчас не воспринимаются как личности, ушедшие в историю. Они ощущаются скорее как соратники или учителя, способные поделиться бесценным опытом. Мне кажется, всё-таки многое изменилось за неполные три года войны. Мы теперь можем не вспоминать о жертвах политических репрессий. Мы теперь их можем понимать. Это тоже многого стоит, и это тоже о многом говорит. Как минимум можно заговорщически переглядываться с ними сквозь эпохи и обмениваться житейскими мудростями. Они бы, конечно, горько над нами смеялись и по-отечески снисходительно улыбались. Ну, какие в наше время репрессии по сравнению, например, со сталинским террором. Так, всего лишь волнительная игра нервов. И всё же сегодня важный день. Если не хватает сил вспоминать о жертвах, то стоит хотя бы помнить, что те времена были. Чувствую, сейчас эта мысль для нас важнее. Те времена были. И те времена прошли. Самый жуткий террор ушёл, самые людоедские репрессии канули в прошлое. Вслед за ними были отвергнуты и обруганы худшие человеческие качества. И сегодня полезнее говорить именно об этом. Политические репрессии проходят, а на смену им неминуемо, неотвратимо, безотлагательно приходит жизнь. И в нашем случае будет также.