Когда Вергилий сопровождал Данте по Аду, фантастический этот сюжет начался с надписи над вратами (Потом эти Адовы врата гениально изобразит Роден). Надпись гласила: Оставь надежду, всяк сюда входящий. "Не надеяться", то есть "не ждать", "не чаять". Кто ничего доброго не ждет, тот Отчаянный человек. То есть у Данте входящему в Ад сказано: Отчайся! А вот Силуан Афонский, не фантазийно, а реально ощутивший на себе долгое бесовское томление, переживший в глубинах своего сердца схождение в мрак и тесноту, он говорит нам иначе. Вернее он повторяет то, что Дух Святой сказал ему посреди тяжких борений: Держи ум твой во Аде и Не Отчаивайся. Силуан не стоял на столпе, не творил чудес, не обходил селения и города с проповедью. Он незаметно для мира (и даже для монастыря) нес тяжесть непрестанной молитвы и терпел внутреннюю бурю искушений. Ему было прежде сказано, что "гордые всегда так страдают". Бесы то убеждали его в собственной святости, то, напротив, ввергали в отчаяние криками "ты не спасешься". Он сходил умом в реальную преисподнюю и однажды подумал: Бога умолить не возможно. В тот день ему явился Христос. А потом Духом было сказано: Держи ум свой во Аде и не отчаивайся. * Это Откровение и завещание всем Христианам. Видеть и слышать, как Лот в Содоме, дела беззаконные; оценивать разгул страстей и безнадежный проигрыш благочестия; знать свою собственную негодность и немощь... Это верный путь к душевному расстройству. Или к потере веры. Или к жизни на антидепрессантах. Или... Или. И в этом состоянии пребывает большинство христиан, если только они не в прелести по части своей личной "святости". - Держи ум твой во Аде и не отчаивайся. Не думаю, что плотность и глубину этой фразы способен понять запросто каждый. Надо уже многое вкусить и многое увидеть, чтобы за краткостью и кажущейся простотой этих слов найти оружие против уныния и отчаяния. Люди, способные руководствоваться этим правилом, похожи на былинных богатырей. Только в сфере Духа, а не в сфере рукопашного боя. Таким былинным богатырем, напрочь лишенным всякой внешней броскости и яркости, был афонский инок (не священник и не архимандрит), родом с Тамбовщины, ушедший в Рай в межвоенное время (1938 год) накануне Второй Мировой. Старец Силуан, десятилетиями молившийся о всех живущих, всех усопших и всех еще нерожденных, "чтобы все народы Земли познали Господа Духом Святым".