В конце 2022 года талибы с большой помпой объявили о запрете женщинам работать в НПО. Противники афганских властей гневно осудили «‎очередное нарушение прав», сторонники — поддержали «‎удар по агентам иностранного влияния». Сами же НПО начали думать, как из-под этого запрета выбраться. Сразу же нашлись две большие дыры: запрет не распространялся на сферу здравоохранения (в значительной части зависящую от внешнего финансирования), и никак не регулировалась удалённая работа (поэтому все, у кого была возможность, сразу же отправили сотрудниц туда). Дальше оставалось выбить исключения для тех, кто под два предыдущих пункта не попал. Кто-то, как неугомонный Ян Эгеланн и его Norwegian Refugee Council, превратил «‎борьбу с преступным режимом» в пиар-кампанию, кто-то, как структуры ООН, предпочёл тихо договориться с властями. Но исход в обоих случаях был один: так громко продекларированный запрет фактически перестал действовать. И вот логическое завершение: в докладе генсека ООН для Совбеза (подготовленном, ясное дело, на основании свидетельств с места) говорится, что «‎Министерство экономики отменило требование гендерной сегрегации проектов для регистрации НПО, по сути восстановив их операционный потенциал с женщинами в штате». А разговоров-то было! Единственное, что может утешить сторонников «‎жёсткой линии»: новые НПО под руководством женщин создавать не дают, но существующие (а их за время республики порядочно наштамповали) исправно работают, пусть и с требованием предоставить мужчину-поручителя, и могут спокойно заниматься работой по продвижению чуждых ценностей — не такой наглой, как при республике, но достаточной, чтобы она давала плоды. И всё это при полном попустительстве властей. За наводку спасибо @sputnikaf Хроники культурной войны