Привет «Мы не знаем, что это такое» (максимально длинно) НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ГОРБАЧЕВЫМ АЛЕКСАНДРОМ ВИТАЛЬЕВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ГОРБАЧЕВА АЛЕКСАНДРА ВИТАЛЬЕВИЧА 18+ Год назад я написал длинный текст, один из тезисов которого сводился к тому, что я не понимаю, как компетентно писать о российской музыке, находясь в эмиграции — и, возможно, честнее всего было бы просто прекратить это делать. Между тем я продолжаю много слушать музыку, сделанную россиянами, и по большей части она записывается и играется прежде всего именно внутри страны. Более того, не исключаю, что я ее слушаю даже больше, чем раньше, до войны — и ее самой как будто больше, чем раньше (что легко объясняется емкостью рынка — зарубежных гастролеров больше нет, ко многим записям доступ затруднен, эти опустевшие места заполняются). «Принц Черноземья», «Конец солнечных дней», hehehe, «группа ил», «Абстрактор», Гр. Полухутенко, Ваня Лужков, Слава КПСС — к альбомам всех этих людей я регулярно возвращаюсь, и еще вернусь в списке любимых пластинок года, и это не весь список, и по большей части пунктов я пару лет назад даже их имен и названий не слышал, и это еще в меня совершенно не попадает подавляющее большинство новых рэперов. Все живет, меняется, звучит, как бы, может быть, ни хотелось думать, что так не может или не должно быть. При этом за прошедшее с момента публикации последнего текста время чувства новой компетенции не появилось, а разрыв по ощущениям только усилился. Хорошо видно, как этот разрыв проявляется риторически и аналитически — в том числе, уверен, в моих собственных миниатюрных текстах в телеграм-канале. С одной стороны, любая российская музыка как бы заведомо слушается в тени войны — собственно, ровно так же, как читаются любые новости из России, когда читаешь их, находясь в вынужденном изгнании и пытаясь по мере возможностей ему сопротивляться. С другой, возникает мощное искушение развести авторов по углам: тот, кто против, кто находит в себе силы и смелость высказаться или хотя бы намекнуть, — молодец и пишет хорошие песни; тот, кто не находит или уж тем более кто за, — подлец и пишет плохие. Я огрубляю, но, ей-богу, реальность не сильно далеко ушла от этой черно-белой картины. Ясно, что такой (отчасти бессознательный) подход приходит к мощным когнитивным искажениям. Примеров того, что они не очень работают, много. Например, в очень уважаемой «Медузе» пару месяцев назад вышел текст про новый альбом Доры, в котором едва ли не главный тезис такой: вот Дора «предпочитает не замечать российскую реальность», а выступающая в схожем амплуа певица Жанулька «пытается отрефлексировать жизнь во время войны» (дело даже не в том, что я в альбоме Жанульки, классном, кстати, ничего такого не услышал, а в том, насколько такая оптика адекватна хоть чему-нибудь в той реальности, где обе певицы существуют). Ну или — в этом году по поводу одного альбома на русском языке сложился критический консенсус, каких я даже раньше и не припомню. Это альбом группы «Каста», максимально антивоенный, его обругали абсолютно все, и эмигранты, и оставшиеся, и те, кто все время слушает войну, и те, кто ее презрительно или равнодушно игнорируют, и наверняка те, кто ее поддерживают. И правильно, по-моему, обругали, я даже до конца этот альбом дослушать не смог. Сейчас нечто сходное происходит с альбомом рэпера Jubilee, но в обратную сторону: он выпущен изнутри России, это действительно смелая запись, ну и как бы дальше разговор не очень идет.