Брюс Чатвин, «В Патагонии» С самой первой страницы этой книги я начала улыбаться. Однажды маленький Брюс обнаружил в комоде своей бабушки «шкуру бронтозавра» – по крайней мере, так её называли дома. Двоюродный дед Брюса был моряком, и эта шкура попала в руки к его родне из крайне загадочного и отдаленного места под названием Патагония. Чатвин, никогда не забывавший детскую очарованность таинственной шкурой, в конце концов решился на своё путешествие по Южной Америке. Здесь нужно понимать, кем был Чатвин до начала этого пути. Долгое время он проработал в аукционном доме Сотбис, составляя описания для шедевров импрессионизма. Его стиль путевых заметок напрямую вырос из его предыдущей профессии: Брюс ведёт записи лаконично, но очень цепляюще, каждый раз останавливаясь на самом интересном месте. Сам он называл такой текст «номадивным письмом» – другими словами, зарисовками человека, чей путь и чья мысль никогда не останавливаются на одном месте. И не было на планете места лучшего для своеобразия Чатвина, чем Патагония. Это заповедная, почти инопланетная земля, заселённая очень скудно. Край Земли, каким его считал Жюль Верн. А необычайные места притягивают необычайных людей. Чатвин даёт выговориться всем: от авантюристов и местных бандитов до беглых революционеров и белоэмигрантов. Неприкаянные и странные, эти не вписывающиеся в рамки общества одиночки находят своё пристанище на этой потерянной земле. Патагония – край для людей без родины. Суровый климат и пустоши всё время толкают людей на смену места жительства. Чатвина тоже постоянно сманивают и сбивают с маршрута необычная деталь, удивительный ландшафт, кем-то оброненное слово. Он ищет «бронтозавра», который на самом деле окажется милодоном, гигантским доисторическим ленивцем. И эта палеонтологическая метаморфоза как нельзя лучше подходит повествованию: Патагония существует, чтобы оставаться загадкой. Вернер Херцог высоко ценил Чатвина, и я понимаю, почему. Кажется, что жанр путевых заметок предполагает строгое следование фактам. Но для Чатвина важнее экспрессия: события, пропущенные через его уникальный личностный фильтр. Впоследствии Брюса даже обвиняли в том, что часть его историй – вымысел, но для меня это ни разу не проблема. Будучи субъективными по своей природе, люди требуют друг от друга невозможного – объективности в личных впечатлениях. В Патагонии, как и во всей Южной Америке, хорошо понимают, что щепотка мистики в реализме – не прихоть и не враньё, а отражение подлинного и неуловимого духа этих мест. Когда я читаю о чьём-то пути, для меня важно не только то, что человек увидел или почувствовал в процессе, но и то, каким он стал после. Дороги меняют нас, хотим мы того или нет. И читательский путь по Патагонии определённо переменил что-то в моём сознании. #majorsormus_book P.S. А ещё это одна из моих любимых фотографий книги 💐