Читательский дневник 2024. №13 Марлен Хуциев «Пушкин» Ещё цитаты: «– Кто этот молодой человек? В очках, за фортепьяно. – Грибоедов, матушка. – Это который? Натальи Алексеевны сын? Какой ужас! – Отчего же ужас? – Господи! Вы слышали, рассказывают, в Вильне или в Бресте – не вспомню сейчас – этот разбойник увидел в окне какую-то девицу и взял, да и въехал на лошади прямо в незнакомый дом. А в другой раз и того хуже – в костеле, говорят, сел за орган и давай играть – что бы вы думали? – камаринского! Ужас, ужас! Бедная Наталья Алексеевна! Просто не верится, неужели это возможно, Алексис, неужели это правда? – Это правда, матушка. Он прекрасный музыкант.» *** «– …Сколько было разговоров об этом лицее, какие надежды возлагали! И что же? Прислали к нам в коллегию оттуда молодых людей. Ни прилежания, ни усердия, почерка приличного и того нет. Да и на службе-то их не видно! Встречает тут на днях Иван Тихонович одного из них – Пушкина, кажется, – в кондитерской и говорит ему так с намеком: «Милостивый государь, что-то я редко вижу вас?» А тот бойко так: – «Этого не может быть». – «То есть как это не может?» – «А очень просто, – сам смеется, – вы не могли меня видеть ни редко, ни часто по той простой причине, что я-то вас вижу в первый раз». Каково? А этот Иван Тихонович его непосредственный начальник по канцелярии. – В России власть имущие состоят из трех разрядов, – сказал Тургенев. – Одни – хотят и не умеют. Другие – умеют, но не хотят. Третьи – не хотят и не умеют. Но вот таких, которые бы хотели и умели, увы, не встречается.» *** «– Чаадаев, как вы можете так говорить? В вас нет ни капли любви к отечеству! – Любовь к отечеству – прекрасная вещь. Но я знаю нечто, еще более прекрасное. – Что же может быть прекраснее любви к отечеству? – Любовь к истине. – Чаадаев, вот ты у нас всё знаешь, – скажи, вот говорят, нет худа без добра, это что же, и карточная игра полезна? – Очень полезна – она тебя избавит от труда писать завещание и платить пошлины с своего капитала… – Ну и люблю ж я тебя, Чаадаев… Выпьем…» *** «– Лично против графа я ничего не имею – он вполне приличный, добрый человек и не далее как в прошлый понедельник выручил меня деньгами, но его поэтические труды! – К оружию, сограждане! Перо и бумагу мне! Я должен сейчас же написать эпиграмму! – Как?! Ты до сих пор этого не сделал? – председательствующий воздел руки в негодовании. – Братья! А мы-то считали Батюшкова поэтом. Да знаешь ли ты, несчастный, что эпиграмма на графа Хвостова – это пропуск в литературу, вступительный пай… Братья! Я в горести и смятении! Может быть, среди нас есть еще кто-нибудь, кто не почтил графа своим вдохновением? Покайтесь, братия, и поднимите руки, кто грешен. Ты, Асмодей? Ты, Кассандра? Ивиков журавль? Сверчок? Где Сверчок – вестник полуночи? – Он пропустил уже три заседания. Он клубится… – Занести в протокол.» *** «– У нас ценится не человек, а место, которое он занимает, – подполковник глядел на Пушкина. – Люди, занимающие достойные, важные места в государстве, похожи на актеров, играющих роль господ в спектакле. Актеры, исполняющие роль слуг, может, и даровитее и умнее, но в пьесе они слуги. Но все это только пока идет спектакль. Молча выпили. Офицер, вдруг спохватившись, вытянулся. – Простите, подполковник, я не представился. Поручик Николай Алексеев. – Пестель Павел Иванович, – наклонил голову подполковник и обернулся к Пушкину: – Еще раз – прощайте. Надеюсь встретить. – Я уверен, – быстро ответил Пушкин. – Мы встретимся. Обязательно.» #читательский_дневник_2024