Главный экономист Института экономики роста им. П.А. Столыпина Борис Копейкин – об идее передать Банку России функции института развития - специально для Proeconomics. Сергей Глазьев предложил взять пример с Китая и передать Банку России функции института развития, чтобы ЦБ через уполномоченные банки кредитовал под ставку в 3% годовых капитальные вложения в компании наиболее перспективных секторов экономики. Ожидания – ускорение роста ВВП до 8% при росте инвестиций на 16%. А что с реальностью?
Сферы ответственности центральных банков могут различаться от страны к стране. Кроме поддержания ценовой стабильности и функционирования денежно-кредитной и платёжной систем, в мировой практике центральные банки могут отвечать за уровень занятости, как например ФРС, экономический рост и даже цели климатической политики, как в последние годы декларирует ЕЦБ.
Но задачи развития обычно делегируются специализированным институтам. Что логично. В рыночной экономике в общем случае ценовые сигналы, а отнюдь не решения чиновников, определяют наиболее эффективные направления вложений капиталов. Ну а в тех случаях, где требуется особое внимание государства – например из соображений национальной безопасности или технологической независимости - необходима глубокая отраслевая экспертиза. Которая в большинстве стран концентрируется в специализированных институтах развития. С точки же зрения динамики инвестиций и экономического роста, лучшие механизмы – стабильный инвестиционный климат, защита прав собственников и доступное кредитование для всех участников экономической деятельности. За последний пункт как раз и может отвечать центральный банк. Если в цели его деятельности включить и темпы роста экономики.
Ещё одно предложение академика РАН Глазьева касается создания единой расчётной цифровой валюты стран ЕАЭС или БРИКС на основе двух корзин: корзины валют участников организаций и корзины из реальных запасов примерно 20 основных биржевых товаров. Вопрос - насколько это нужно и будет ли такая валюта пользоваться спросом? Давайте поразмышляем.
С точки зрения международных расчётов – на фоне санкций, наложенных на Россию, Китай, Иран, Венесуэлу и ряд других стран в мире действительно существует масштабный запрос на снижение зависимости от долларовой системы. Неспроста центральные банки самых разных стран в последние годы наращивают долю золота в резервах. А центральный банк Израиля, например, несколько лет назад включил юань в их состав. Будет ли альтернатива цифровой или более традиционной – не столь важно. Важно выполнение основных функций – расчётной и сохранения стоимости.
На данном этапе из-за ряда ограничений ни юань, ни рубль ни тем более индийская рупия не могут стать полноценной глобальной валютой. Но, к сожалению, корзина из фьючерсов на ряд тех же ограниченно конвертируемых валют и биржевых товаров не являющаяся расчетной единицей крупной экономики тем более вряд ли имеет шансы стать полноценной альтернативой. И из-за неопределённого статуса, и из-за значительных торговых дисбалансов. Ведущим незападным экономикам надо стремиться к снижению уровня ограничений на движение капиталов. Также необходимы меры, направленные на рост использования национальных валют и углубление национальных финансовых и товарных рынков, и развитие независимой финансовой инфраструктуры – платёжной, рейтинговой, страховой и так далее. Это задача на длительную перспективу. Например, использование английского фунта в международных расчетах до сих пор в разы превышает вклад Великобритании в мировой ВВП, хотя фунт уступил свою роль доллару много десятилетий назад. Постепенно уровень диверсификации будет расти, а значение доллара и западной финансовой системы снижаться. Однако простых решений в этой сфере нет.
