Вот, дошли руки и до этого. Я очень люблю вести дневники, писать посты со всей душой, оформлять баннеры, искать колоры, но сейчас у меня очень плохое состояние, как бы сильно мне не хотелось это делать, я вижу количество отписок, сама и не пишу посты, брать рест я не буду, ибо уже вижу, что большая часть аудитории не заинтересована в дневнике. В общем, мне надо разобраться с головой, избавиться от такой сильной тревожности и, тем самым, постоянных истерик и нервных срывов. Люблю всех по прежнему, но не вижу будущего здесь, поэтому да, и до меня дошло закрытие. По прежнему буду рада всем в моем лайфе💋
и паралельно говорю, что сейчас в безумно ужасном моральном состоянии, с которыми не могу ничего поделать, все проблемы и мысли снова вернулись после ремиссии, так что да, не знаю, что тут дальше будет, рест уж очень сильно не хочется брать, я постараюсь взять себя в руки, и сесть за посты,
редко вот так вот пишу в дневники что-то касательно именно себя и своих проблем из собственного принципа, но, думаю, сейчас это необходимо, ибо оставлять вас в тишине и неведении мне не хочется
Стены, покрытые древними виноградными листьями, словно шептали о забытых легендах, а завораживающий потолок – всегда заставляло Лили улыбнуться, сегодня совсем не затянутое облаками темное небо, большая, неполная окна, в воздухе низко парили светильники, искрились как звезды на ночном небе. Каждый стол был украшен великолепием, тыквы, резные в причудливые лица и обрисованные волшебными узорами, размещались в центре каждой композитной ленты. Их теплый оранжевый свет создавал мягкую дымку, придавая залу еще больший уют. Грибные гроздья, выложенные в виде волшебных существ, заполняли пространство своим ароматом, наполняя воздух запахами корицы и гвоздики. Наконец, когда все студенты расселись по своим местам, переполненные энтузиазмом, оживленно обсуждали предстоящие похождения, слова директора, Лили внимательно слушала Алису, кивая, пока она говорила о том, как в Хогвартсе чудесно, иногда поглядывая на ещё пустую золотую посуду, поставленную на длинном столе, стоявшим вторым слева по счету. В этот день не обошлось и без очередной гениальной шутки мародёров всея Хогвартса, в этом году, на удивление, Лили не сильно это разозлило, даже сама не понимая, что же так повлияло на её впечатление. А сама шутка состояла из подмешивания ученикам в тыквенный сок зелья, окрашивающего волосы в розовый с блёстками, довольно безобидно, если сравнивать с предыдущими выходками шайки мародёров. Хоть за обедом и сейчас, за ужином, все с внимательностью поглядывали на свои бокалы. Сами того не заметив, беседа с Алисой и Марлин из обсуждения красоты замка и построения планов на выходные в Хогсмиде плавно, с помощью лёгкого и быстрого слова Маккиннон, перетекла в обсуждение парней, конечно, какая болтовня подруг обходится без этого. Глупость. Но, сама не понимая причины, Лили всё также внимательно слушала, как Марлин рассказывает про свои недавние отношения, которые они втроём в их общей спальне успели обсудить вдоль и поперек, все детали и, придя к единогласному решению, что этот парень – идиот, поскольку бросил столь прекрасную девушку, как Марлин Маккиннон, вроде бы успокоились. И за ужином это вновь всплыло, но также быстро тема перешла на Алису и её прекрасные отношения с Фрэнком Лонгботтомом, которые продолжались уже год, с начала прошлого ноября, чем сама мисс Фортескью очень гордилась, ведь её отношения с Фрэнком правда были чудными, а что самое главное для Лили – здоровыми, пусть и обычными, подростковыми, полными смущения и неловкости. И вот встал директор Хогвартса, Альбус Дамблдор, произнеся свою долгую речь, наполненную укоризнеными улыбками, посылаемые всем в зале. Кто-то сидел, подперев рукой голову, ожидая начала пиршества, кто-то продолжал шептаться, были и те, кто с внимательностью слушал директора.
Вспоминая о Петунье, Лили чувствовала, как её сердце наполняется не только печалью, но и едва заметным раздражением. Как же можно было так неприязненно относиться к тем вещам, которые так ярко освещали её собственную жизнь и приносили ей радость? Словно завуалированной завесой, обворачивала недоумение – ведь Петунья, старшая сестра, всегда была по натуре прагматичной, её естественное недовольство магией в целом, казалось, росло из глубины лет, когда волшебство не имело к ней никакого отношения. Но в то же время Лили понимала, что это неприязнь, пожалуй, была совсем не про неё. Это был лишь наплыв страха, страх, что магия и все её прелести когда-нибудь станут опасной игрой. Но в дни, когда весь Хогвартс гудел от предвкушения праздника, едва ли можно было сомневаться, что сама нежная магия проявится в мелочах, что она пройдет огнём через курсы и уголки замка, как то златокудрое пламя, обжигающее вдали, оставляя за собой капли света, искры и воспоминания. Ожидание вертелось в воздухе, как танцующие огни, и Лили всё ещё пыталась понять, почему же её родная сестра, даже на один из самых чудесных праздников, исполнения желаний и волшебства, отказывалась открыться и хотя бы на мгновение стать частью этого великолепного волшебного мира. Её мысли пронеслись с такой скоростью, как дикие лошади на специальных испытаниях – озорные, стремительные и безостановочные. В сердце Лили клокотали эмоции, знакомые многим: смешанные радость и печаль играли в ней, как струны в старом волшебном инструменте, настраиваемом в начале концерта, собираясь в величественную симфонию ожиданий. Но странно, ей вдруг стало ясно, что её собственное недовольство в этой проекции является лишь тенью, ненадолго перекрывающей настоящий свет. Все однокурсницы, студенты с разных курсов и факультетов уже вовсю обсуждали костюмы, прически на день торжества, замок уже был украшен и каждая деталь словно оживала под волшебством приближающегося праздника. На стенах сверкали гирлянды из золотистых огоньков, а в залах витала сладкая пряная нота, обварающая в воздухе запахом корицы и гвоздики. С потолка свисали яркие флажки и ленты, окутывая пространство непередаваемыми оттенками — от глубокого рубина до искристого изумруда, подчеркивая магию момента. Лили, поглощённая своими мыслями, шла мимо студентов, которые смеялись и радовались, обсуждая детали праздника. Некоторые даже пытались показать друг другу магические фокусы, вызывая флешбеки из её детства, когда каждый момент был полон удивления. Однако, несмотря на все эти радости, в её сердечке сидела грусть, варьируя мелодию праздника почти до меланхолии. Она остановилась возле окна, из которого открывался великолепный вид на заснеженные холмы, окружавшие Хогвартс. Луна, как будто приглашая к мечтам, ярко светила, отразившись в обледенелых окошках. Лили обняла себя руками, пытаясь согреть и утешить, ведь зимняя ночь дышала холодом, проникающим в самую душу.
