Ученые ведут потаенную жизнь. Непризнанность, уединение,  не знание друг друга – особый род их мученичества. Вот сидят они, согбенные подле зеленых потрескивающих ламп, тянет к ним мысль свое хрупкое тело, остывает кофе в картонном стакане. Иной раз шалая думка залетит в блаженную голову, – плюнет братец такой на древнегреческий да и  займется IT. А через год его уже и не узнаешь – совсем нездешний стал, глядит иначе, кроссовки скрипят по-другому, что-то нашептывает про продуктивность и ипотечные дела.  Где мука твоя? Где твои труды? Горели труды мои синем пламенем, кому сейчас нужна Византия?, – отвечает он. И тихая грусть сидит в уголке его глаза – это его позаброшенная Византия, так он с ней и умрет.  Уединенные труды часто не знают своей ценности. Добросовестные братцы регулярно преумаляют себя, по пыльным углам себя растаскивают, не зная, как они хороши. Иной брат пол дня занят самобичеваниями – гремят на нем вериги,  растет пояс из конского волоса прямо в тело. Цените этих упоенных, други, пока они еще упоены. Их шаги тихие, их молчаливый труд суров и изматывающ. Иной раз скажет им кто, что их дела не напрасны – так они потом десять лет с блаженной улыбкой ходят, и никаких IT им не надобно. @lichoifilosof #лихойфилософ