То ли кризис четверти жизни, то ли попытка показаться важной-бумажной, то ли во мне проросло заложенное на школьных уроках зёрнышко russian literature aesthetic, поэтому сейчас я всё больше замечаю в своих книжках «маленьких людей» и внутренние монологи героев на тыщи знаков