Экзистенциальная озабоченность Интервью Баринова, который отвечает за национальную политику, выглядит симптоматично: он видит кризис, но утверждает, что кризиса нет, потому что все хорошо. Я вот думаю в этой связи – у него когнитивное расстройство, семантическая афазия или уже агнозия? Он начинает с того, что «перед страной стоит новый экзистенциальный кризис». Вот только экзистенция – это существование как таковое, то есть жизнь в целом, а кризис – это переломный момент перехода от одного состояния к другому, при этом существование не прерывается обрядами перехода (по ван-Геннепу). Еще удивительней, что нелепое понятие «экзистенциальный кризис» Баринов связывает с попыткой каких-то «тех» развалить страну «по этническому принципу». А разве этносы статичны и неизменны? Он вообще в курсе теории этногенеза – о том, что этносы возникают и исчезают, хотя сами этнофоры остаются? Впрочем, дальше по тексту он вообще уходит от aeternitas existentiae и даже от темпоральности этносов к повестке Liquid Modernity, сообщая, что «экономические санкции не сработали, потому сейчас основной акцент – на этнический религиозный фактор». А это вообще взрыв мозга – как экономическая конъюнктура связана с факторами этничности и религиозности? К тому же, единого фактора этничности и религиозности вообще не может быть! Потому что «нет ни Еллина, ни Иудея» в христианстве (посл. ап. Павла). А завершает свое послание о кризисе Баринов тем, что «дух братства и единства, который вместе с бойцами „вернется“ в города и села нашей страны». В общем, все по-прежнему: в огороде бузина, а в Киеве дядька, и с бузиной надо что-то делать и с дядькой как-то разбираться. А еще надо как-то достойно отметить 4 ноября, которое «обрастает смыслами», но до сих пор остается неясным народу: например, нужна ли единая выпивка в этот день, типа шампанского в новый год?