Ультиматум Бармалея и «6 тысяч ротных». Пока Евгений Викторович Пригожин бегал по Африке, отрабатывая интересы российских госкорпораций, он был мало кому интересен, разве что кучке либеральных журналистов, видевших в поваре некую угрозу «конституционному строю» России. Пригожин был вне закона, а часть «Вагнера» тусила на тогда еще (с 2014 года) территориях Луганска и Донбасса как некие «спецы» от находящегося вне закона сына питерских подворотен и лагерного сидельца. Нынче Пригожин оперился и встал на самый бесперспективный в России путь бунта, умудрившись в последнем своем интервью назвать неплохой «мысль о походе на Москву». А ведь что-то есть в Пригожине от литературных героев. Он и Бармалей, пугающих африканских детей, и Хлестаков, с десятью тысячами курьеров, правда вместо курьеров у Пригожина «шесть тысяч ротных», и странная манера Манилова, воображающего о хрустальных мостах. Но Пригожину не отказать и здравом смысле- весьма показательным стала его критика парков «Патриот», с неким намеком на абсолютное расточительство государственных средств. Пригожин и логичен, как бизнесмен, который понимает, что любые траты должны оправдываться, и нелогичен одновременно. Нелогичность Пригожина — это противопоставление всей системе его личных императивов маленького Наполеона, которые вкупе с мелкими замашками уголовника, с попытками при любой неудаче искать виноватых на стороне. В интервью так называемому военкору Пегову, который выглядел на фоне пригожинских помощников и самого медийного Бармалея полным болваном, Пригожин фактически разрушил все скрепы системы, назвав даже День Победы несколько неуместным праздником. Пегов был ошарашен, что неудивительно для «военкора». Пегов не Хемингуэй, да и остальные тоже. Если раньше военкоры писали о войне как о некой не присущей человеческой морали трагедии, то сейчас они милитаристы и ярые сторонники этой самой войны, твердя как по методичкам стандартные шаблоны. И как ни странно, первым эти самые методички военкора Пегова сломал сам же Пригожин. Пегов был растерян, смят и порой даже не знал, что ответить. А Пригожин бросал вызов за вызовом, старательно стирая границы между военной бюрократией и грядущим поражением, которое, по словам Пригожина, «грозит России самыми страшными последствиями». Теперь о главном, о смелости  или глупости Евгения Викторовича. Тут два варианта, о которых мы можем догадываться. Первый, чья вероятность половинчата, дает основания полагать, в этим интервью Пригожин выступил в качестве «торпеды»  одного из кремлевских кланов, страстно желающих закончить эту «так называемую СВО» (цитируем Пригожина). Причем там, глубоко внутри этого клана замечательно уловили невероятную страсть Пригожина, который многие годы оставался в тени, к «медийному полю». Пригожин наслаждается своими эпатажными заявлениями, возможно даже не понимая, что его играют втемную. Второй вариант, который не менее вероятен, и смысл которого как раз и кроется во всех заявлениях Пригожина — это страх потери своего детища — ЧВК «Вагнер», откуда следуют все пригожинские словесные экзерсисы. Пригожина не пускают к Михал Иванычу (так называют в Кремле ВВП — близкий круг), Пригожин теряет влияние, понимая, что не будет «Вагнера», не будет и его. Разбойник Бармалей, кровожадный и беспощадный, которым в Африке пугали детей, оказался абсолютно беспомощных перед российской бюрократией. Снарядов ему так и не дали. Зато он дает интервью и заявляет о готовности вооружить миллион человек. И возглавят их те самые «шесть тысяч ротных». А вот Президент, которому обязательно донесут о «претензиях Жени», торопиться с решением не будет. Президент вообще с радикальными решениями не торопится — это опыт, и очень полезный. Эта история только начинается, и что самое печальное, ее последствия уже необратимы. https://t.center/nakanuneru/11413