🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" - Телеграм-канал Мастер пера Большие и рисковые проекты в России нередко заканчиваются или революциями, или XX съездом партии. Россиян исторически нетрудно увлечь идеей, которую при правильном ее оформлении искренне берется поддерживать большинство населения, но по прошествии какого-то времени с тем же жаром и задором, с каким граждане некогда записывались в яростные попутчики, они же начинают и клеймить своих былых поводырей. Конечно, такие развороты бывают обусловлены определенными стимулами, которые доводятся до нужной кондиции как развитием самой ситуации, так и заинтересованными элитными группами, загодя предчувствующими изменение ветра. Пережитый державой опыт ушедшего века свидетельствует о том, что главными обличителями прежнего курса становятся сами его недавние проводники. Соревнование за право развенчать культ личности с высокой трибуны, на самом деле, начинается еще далеко загодя до разворота, когда еще система, казалось бы, по-прежнему монолитна, а лозунги непоколебимы. Хрущев стал Хрущевым не тогда, когда уже был избран первым секретарем ЦК или когда передал Крым Украине, а еще когда танцевал гопака на даче прежнего нацлидера и пользовался его безграничным доверием. Конечно, сам Никита Сергеевич тогда еще не знал, как сложится судьба и как ляжет карта, но его амбиции уже взросли и закалились как сталь, хотя и невидимо для других и, возможно, неощутимо для него самого. Безусловно, свершившиеся тогда перемены были революционными и болезненными, однако поменявшая курс новая руководящая команда по исторической оценке пройденного пути не считалась ни оппозиционной, ни бунтарской, а по советским меркам вполне укладывалась в формат политического преемства. Мир от того поворота руля не перевернулся, знамена по-прежнему были красными, крестьяне – голодными, а коллективному Западу грозили уже пусть и по-новому, с Кузькиной матерью, зато в полном соответствии с наработанной традицией. В 1991-м году второй сезон сериала «Хрущев» пошел иным сценарием, и главным его отличием от первого было то, что идеология не просто расплескалась, но и вообще оказалась отвергнутой, в соответствии с чем Америке и Западу больше не грозили, а, наоборот, прицепились к их буксирам для последующего восстановления своих пошатнувшихся позиций и, как оказалось, для того, чтоб дождаться более подходящего периода для реванша. «Третий сезон», без сомнения, рано или поздно, но начнется по законам эволюции, которая склонна к переменам по объективным причинам. Однако гадать о том, каким выдастся этот грядущий сезон, и в чем будут состоять его отличия от предыдущих - занятие по нынешним временам неблагодарное. Можно лишь предположить, что с учетом непохожести первых двух отечественных сезонов третий из них также будет во многом эксклюзивным. Поскольку лицом к лицу лица не увидать, а большое видится на расстоянии, то и оценивать его также предстоит по прошествии некоторого количества лет или даже десятилетий, когда уже баньки будут топиться по-белому, и по синеве наколок времен культа «Вагнера» на левой груди можно будет судить о том, какое время пережила Россия и как к нему следует относиться потомкам.