🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" - ВЛАДИСЛАВ ИНОЗЕМЦЕВ, доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества: Российская спецоперация в Украине продолжается уже почти полгода, и я бы сказал, что она пришла к тому моменту, когда достигнутое месяца два назад относительное равновесие подходит к концу. Силы сторон (оставляя за скобками российский ядерный потенциал) сравнялись. Противники наносят друг другу серьёзные, но не способные изменить ситуацию, удары (причём, для российской стороны они оказываются порой столь неожиданными, что военные и политики не готовы признать самого факта таковых). Поставки западного оружия в Украину остаются дозированными – но для нас важнее то, что и российские возможности оказались достаточно ограниченными. Поддержка Западом Украины, по поводу которой российские лидеры высказываются всё более издевательски, обеспечила пока лишь способность украинской армии удерживать занятые ей позиции и оборонять их достаточно эффективно. С достижением такого состояния главным игроком, от которого зависит исход операции, становится даже не российская армия, а отечественный ВПК – который, судя по всему, не способен сегодня восполнять не только потери техники, но даже использованные на фронте ракеты и снаряды (некоторые эксперты предрекают тотальный «снарядный голод» к концу года). Я предполагал такую ситуацию еще в 2019 году, когда писал о том, что проблемой российской «оборонки» является не столько зависимость от импортных технологий и комплектующих (весьма немалая, как это заметно по исследованиям захваченного в Украине российского вооружения или его элементов), сколько неспособность пустить опытные образцы вооружений в серию и вообще выпускать оружие в масштабах, необходимых в современной войне (если в 1984 году с конвейеров одного только «Уралвагонзавода» сошло 1559 новых танков, то в последние годы вся оборонка отчитывалась о 150-200 штуках в год, причём, немалая их часть не производилась, а «модернизировалась»). Как только российская армия ввязалась в боевые действия довольно высокой интенсивности, стало понятно, что программы её перевооружения, на которые были потрачены триллионы рублей, не способны обеспечить её всем необходимым на долгий срок. В этом я вижу принципиальное отличие России 2022 года от, например, Советского Союза 1941-го. К началу Великой Отечественной войны советская промышленность обеспечила создание такого потенциала вооружённых сил, который был несравним с имевшимся даже у нацистской Германии – провалы начального периоды войны были обусловлены убогим командованием войсками. Имея потенциал и работая в огромных масштабах, советская промышленность перестроилась довольно быстро – но сейчас никакая работа в три смены не изменит ситуации, так как для пропорционального увеличения выпуска нет ни комплектующих, ни оборудования, ни работников. Конкуренция между оборонными КБ, даже в советские времена - крайне острая, давно уничтожена посредством их объединения в суперкорпорации во главе с «эффективными менеджерами». И мне кажется, что в той же мере, в какой итог Великой Отечественной войны во многом был предопределён огромными промышленными возможностями СССР и союзников, итог спецоперации в Украине будет определён тем, какое количество оружия сможет произвести российская промышленность в условиях боевых действий такой интенсивности, какую наша страна не вела с 1945 года. Иначе говоря: если в первые полгода специальной военной операции в Украине многое зависело от российских военных, то в следующие всё будет зависеть от российских оборонщиков. И если они не справятся, итог операции окажется таким, о котором в Кремле, вероятно, сейчас боятся даже помыслить…