[ Линч × Лэмбтон] Tw: угроза жизни, переломы, увечья, избиение. Рубашка — чистая синтетика. Неприятно липнет к вспотевшему телу и колется в боках, вынуждая морщиться. Куда-то туда же его ударили арматурой, отчего скольжение ткани по гематоме ощущалось просто невыносимо. Честно говоря, он плохо помнит, как умудрился напороться на двух вышибал, помнит только, что его загребли захватом под руки, отрывая от пола и с размаху зарядили железным прутом куда-то по рёбрам. Интересно, как много переломов в этот раз? Запястья влажно натирают между веревок, вызывая ещё больше боли и дискомфорта. Он чувствует себя в некоторой прострации, будто не в себе: люди в такие моменты испытывают панику, гнев, боль, ужас, а у него.. едва проклевывающаяся тревога. Его заторможенность объясняется почти сразу — Линч без удивления подмечает, что с виска, кажется, по щеке у него стекает кровь. Скольжение медленное, горячее и вязкое — вязкое от того, что он почти не пьет воду, от того кровь густеет. Ничего. Ничего. Всего лишь приложился чем-то, вот и не догоняет сейчас чутка. Ему бы только приподняться.. Только вот в голове гул вместе со звоном и боль давит на виски. Интересно, его успели приложить головой обо что-нибудь? Объяснения пока только такие. За взлохмоченными волосами не видно ничерта. Он тяжело дышит, хватая ртом воздух и слабо толкается по инерции в бок — здоровый бок — в попытке расширить кругозор хотя бы немного. Приходится прогнуться в пояснице, в надежде вывернуть руки вперёд, но острая боль в ребрах вынуждает тихо и жалостливо заскулить. Приехали. Госпиталь ему обеспечен, если он выживет. Линч заваливается на здоровый бок вновь, упираясь плечом в диван и приподнимает голову, мазнув взглядом по комнате. Темно. Один глаз видит замыленно, будто склеен — он не удивится, если из-за крови. Однако стоит повернуть голову немного левее, как взгляд цепляется за одиноко стоящую, дотлевающую свечу. Она лишь немного охватывает убранство комнаты, освещая стеллажи книг.. Поясницы касаются чьи-то пальцы, пробегаясь по выступающим позвонкам вверх, к лопаткам. Очерчивают острые изгибы, пересчитывают едва ли не с медицинским интересом. — С пробуждением, мистер Линч. — в груди инеем расползается липкая тревога, а сам Линч замирает в том положении, в котором приподнялся. От напряжения мышцы гудят и вновь напоминают о боли в теле, разъедающей его изнутри. — Не играйте в героя, вам нужно лежать. — Лэмбтон. — Линч не узнает свой голос – он сухой и едва шелестящий, как бумага при сильном ветре. Однако чужое имя он выплёвывает с очевидной неприязнью, которая, очевидно, у стоящего позади вызывает лишь снисходительный смешок. — Рад, что любезностями мы с вами обменялись. Обычно вы на такое крайне скупы.. — Где Джон? Линчу плевать, что он буквально физически ощущает чужое негодование и скривишееся лицо. Наверное, это даже к лучшему — надменный Генри его напрягает сильнее. — Уже мчит сюда, мистер Линч. — пальцы исчезают со спины и дышать становится будто бы легче. Линч позволяет себе улечься обратно, с досадой отмечая, как же неудобно в официальных брюках. — Ваш друг скоро будет здесь, не беспокойтесь. Больше вам скажу, мы даже не будем отбирать у него пистолет. — Слушай, придурок, если с ним что-то случится.. — О себе бы так волновались, мистер Линч. — холод в чужом тоне режет. Почти ощутимо болезненно. — Вы оба нам сейчас ни к чему. Егор косит взгляд, но мужчину так и не видит. Да и вряд ли увидит — Лэмбтон, если не захочет, на глаза не покажется. — Предугадывая ваш вопрос, зачем мы привели вас сюда, скажу лишь то, что на вашей камере много полезной информации. Нет-нет, не дергайтесь: у вас закрытый перелом ребер и, боюсь, ваши неловкие движения только усугубят ситуацию. Слышится стук чужих каблуков и чужое лицо внезапно оказывается напротив, перехватывая его взгляд. — Чаю?